Нет, как известно, проклятия хуже, чем жить в эпоху перемен. Владелец особняка на углу Большой Пушкарской ул. и 1–й Введенской (ныне — Лизы Чайкиной) Отто Францевич Кирхнер убедился в правильности этой максимы в полной мере. Европа в XIX веке была местом весьма неспокойным, так что неудивительно, что, родившись в самый разгар революции 1848 года и получив диплом ремесленника, в период франко–прусской войны 1871–го он при первой же возможности отправился искать более спокойной жизни за пределами Германии.
Петербург был для этого отличным местом. Во–первых, на немецкий "майстербриф", удостоверявший высокие профессиональные навыки иностранного гостя, здесь смотрели с почтением. Во–вторых, по сравнению с Европой Россия была на тот момент местом на удивление стабильным. Ну и, наконец, столица — это столица, здесь точно найдется работа для переплетчика, не то что в захолустном Анхальт–Цербсте, откуда Кирхнер был родом.
Календарь познаний
Так, собственно, и сложилось. Молодой немец снял небольшое помещение в самом что ни есть центре города — на Малой Морской, 14, — и открыл мастерскую. Совсем маленькую, с минимальным оборудованием и всего тремя сотрудниками. Никаких станков — исключительно ручной труд, очень невысокие расценки, зато чисто по–немецки обстоятельный подход и отличное качество работы. Примерно в то же время он женился на очаровательной барышне — немке Сусанне Бешке, подарившей ему двух сыновей — Отто и Карла. Жилье — квартиру в доходном доме — молодые снимали тут же, неподалеку от мастерской.
Через 10 лет сотрудников было уже 30, а производственные помещения занимали большую часть дома. Каждый первый лавочник Северной столицы записывал свои расходы и приходы в конторские книги, сшитые в мастерской у Кирхнера. Но это была не главная ее продукция. Основную прибыль предприятию приносил выпуск отрывных календарей. Для их производства пришлось набрать целую редакцию и установить типографское оборудование. Но зато раскупали их быстрее, чем яйца перед Пасхой. Очень модный предмет был. И стараниями Кирхнера со товарищи — познавательный. Чего только нельзя было узнать из этих календарей — и новости науки, и данные о лунных затмениях, и рецепты пирогов, и, кажется, решительно все что угодно, лишь бы эта информация уместилась на отрывном листочке. Это еще не считая загадок и ребусов, за решение некоторых даже полагались премии.
Пожалуй, только в личной жизни у Отто Францевича все было не очень ладно: жена Сусанна заболела "фирменной" петербургской болезнью тех лет — чахоткой — и в 1882 году умерла. Впрочем, спустя время Кирхнер женился второй раз — снова на представительнице немецкой диаспоры, Юлии Христине Мельсон–Газеней. Она родила ему третьего сына — Фридриха.
Аврал на госзаказах
К началу 1890–х тесниться в доме на Малой Морской, где под рабочие помещения было занято все вплоть до чердака, было уже невозможно. Но фирма поднялась настолько, что Отто Францевич уже мог позволить себе переезд. Он приобрел участок земли на углу Большой Пушкарской и 1–й Введенской и всего за год выстроил на нем новую фабрику, оснастив ее по последнему слову техники. На том же участке, между двумя фабричными корпусами, был построен и хозяйский особняк с двумя входами — со стороны улицы и со стороны предприятия. Соседство типографии было довольно шумным и не слишком полезным — линотипы грохотали немилосердно, а воздух был буквально пропитан свинцовой пылью и типографской краской, но зато владелец фабрики мог контролировать все процессы круглосуточно.
Дом, кстати, получился уютным — светлым, просторным, с высокими потолками, большими окнами — особняк, который сделал бы честь и представителю дворянского сословия, не будь он вписан в фабричный комплекс.
Но все затраты окупились в кратчайшее время. Стоило только запустить станки в новых корпусах, как Кирхнер получил гигантский правительственный заказ — на печать нескольких миллионов бланков паспортов. Это было почетно, это было выгодно, но работы требовало невероятной. 300 рабочих на 40 машинах на протяжении года изготавливали по 100 тыс. паспортных книжек в сутки. Уложились в срок, но не успели вздохнуть, как пришел следующий заказ — на бланки Всероссийской переписи населения и полторы сотни тысяч специальных портфелей для проводивших ее счетчиков. Снова аврал — и снова все выполнено в срок. В общем, неудивительно, что по итогам всей этой рабочей суеты фабрика Кирхнера получила статус поставщика императорского двора.
Дети убереглись
В ноябре 1901 года Отто Францевич скончался, и производство возглавили его сыновья Карл и Фридрих, а Отто отправился на родину предков, в Берлин, чтобы основать там местный филиал. Как оказалось, это было прекрасной идеей. В 1914 году, сразу после начала Первой мировой, Карла и Фридриха арестовали и выслали из столицы, так как они не только были гражданами Германии, но и имели чины офицеров запаса германской императорской армии. А когда они вернулись из ссылки, оказалось, что фабрика национализирована и сыновей хозяина не возьмут на нее работать даже подсобными рабочими.
Поняв, что в революционной России им делать нечего, сыновья переплетчика покинули страну и отправились к брату в столицу Германии, где уже долгое время работало созданное им издательство "Отто Кирхнер и компания", естественным образом превратившееся из филиала в головную контору.
