Образовательные технологии — сфера широкая и пока туманная как для обывателей, так и для самих образовательных организаций. Последние копят массивы информации, с которыми пока не знают, что делать.
Так уж повелось, что слова, содержащие в себе tech, обещают какие–то цифровые прорывы и отраслевые перевороты. Это семантически. Одним словом, прислони "тех" к знакомому понятию — и вот уже пространство для полета фантазии, а того и гляди для нового закона или даже нацпроекта. Реальность по обыкновению довольно сера в своей прозаичности: tech — это что–то про этот ваш интернет. Фудтех — доставка еды и продуктов, финтех — про туповатых банковских чат–ботов, говтех — отсылает к порталу госуслуг. Government technologies потому что.
Составляющую tech некоторое время назад прибавили и к образованию, получилось education technologies, или EdTech. Кажется, что мало кто на самом деле понимает значение этого неологического порождения современного мира. Все сводится к онлайн–курсам, которые сейчас нам рады продать апологеты блогерства и не только — на своих страничках в соцсетях гордо позиционирующие себя как эксперты по разным вопросам: по бизнесу, уборке дома, воспитанию собак и дрессировке детей.
"Сегодня сфера EdTech — это прежде всего набор определенных методик и подходов к построению образовательного процесса, — уверен сооснователь и генеральный директор "Нетологии–групп" Максим Спиридонов. — И эти методики постепенно охватывают все сегменты образования. И важно подчеркнуть, что в эту сферу входят не только онлайн–курсы, но и различные технические решения по управлению обучением, конструкции по повышению эффективности обучения и системы LMS (learning management system).
Генеральный директор edtech–акселератора Ed2 Наталья Царевская–Дякина говорит о стремительном росте рынка EdTech: "По общепризнанной статистике, рынок EdTech в России растет на 17–25% в год в зависимости от сегмента. Если раньше образовательные проекты создавали люди из педагогической среды и это были очень нишевые решения, то сейчас пришли предприниматели, которые мыслят категориями рынка, продукта и экономики".
По ее словам, в отрасли уже ощущается нехватка профессиональных кадров. "И это стало для меня основным подтверждением того, что EdTech уже индустрия, — говорит Наталья Царевская–Дякина. — У нас уже есть своя отраслевая специфика, но абсолютно нет "кадрового состава" отрасли. Мало серийных предпринимателей, профильных инвесторов, организаций, выпускающих нужных специалистов".
Эксперт отмечает, что образование — очень технологичная сфера, старающаяся использовать новые технологии по максимуму. "Не только сайты для выгрузки контента, но VR, AR, искусственный интеллект, обработка больших данных и нейротехнологии. Если у проекта отобрать техническую часть, например платформу, на которую залит контент, и этот проект останется жизнеспособным, то это — онлайн–школа. Проект может переехать на другую платформу или уйти в офлайн. И наоборот, если у проекта отобрать один контент, залить другой, перебрать, иначе структурировать и он останется — то есть в основе технология, то это — проект EdTech, для которого контент — просто наполнение", — отмечает Царевская–Дякина.
Вливания без выгод
К 2020 году объем мирового рынка образовательных технологий превысит $250 млрд, считают организаторы EdTechXGlobal. Для России этот показатель составит 30 млрд, но рублей. Скромный размер сегмента объясним — в нашей стране EdTech не так давно появился и в консервативной по духу российской образовательной среде пока не находит широкого применения. Преподаватели смотрят со скепсисом в сторону тех же онлайн–курсов и твердят, что академический дух и живую дискуссию говорящие головы на экране не изничтожат.
"Цифровизация в образовании идет так же, как и в других отраслях экономики. Тут важно понимать, что система образования выполняет общественный заказ. Сейчас речь идет о подготовке кадров для работы в цифровой экономике, — говорит ведущий научный сотрудник Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС Гульнара Краснова. — Независимо от отрасли в бизнес–процессах будут использоваться большие данные, блокчейн, виртуальная и дополненная реальность. Студенты, которые уже обучаются с использованием этих технологий, имеют преимущество — потому что эти навыки будут нужны в любой работе. В целом информатизация образования — это не новый тренд, мы просто называем это по–другому. Один из важных аспектов этого процесса — накопление огромного массива данных образовательной аналитики, на основании которой осуществляется персонализированный подход в образовании. И сейчас исследователи ищут критерии, по которым эти данные будут анализироваться для принятия решений".
По данным исследования, проведенного OECD в 2015 году, даже в преуспевающих странах существенные вливания в ИКТ в образовательных учреждениях не принесли значительных выгод. Эксперты проанализировали, как часто 15–летние школьники из 31 страны пользуются компьютером — и сопоставили это с успехами в учебе. Выяснилось, что ученики, которые часто пользовались компьютером, показали более низкие результаты в математике. Показательно, что ученики с наивысшими оценками не пользовались ими вообще.
Выходит, что, как бы ни старались технологические гиганты усовершенствовать свои машины, фундаментальные навыки и качества мы приобретаем вовсе не с их помощью. До всех технических изобретений были века, когда человечество жило без них, — и тем не менее прогресс шел вперед. Автомобиль был изобретен ценой человеческого любопытства и толики "сумасшедшинки", а не сложных программных алгоритмов. Планшеты, программы, приложения и прочее не меняют систему образования принципиально. Исследователи говорят об отсутствии независимых данных, которые помогли бы понять, какие технологии, приложения и системы эффективны, а какие нет. Учителя часто с энтузиазмом относятся к технологиям, но их разочаровывает неадекватная система или отсутствие собственной подготовки.
"Информационные технологии являются инструментом, которым подавляющее большинство преподавателей не владеют. Поэтому говорить о разнице, а тем более оценивать их роль в контексте панацеи от всех возможных проблем — бессмысленно", — уверена директор гимназии "Альма–Матер" Татьяна Щур.
Мобильный урок
Конечно, это не отменяет потенциал EdTech. Эксперты ЮНЕСКО смотрят на дистанционное обучение как на главный способ принести свет образования в бедные регионы. И ставка делается даже не на компьютеры, а на телефоны и мобильную связь. По данным отчета Ericsson Mobility Report (за июнь 2017 года), к 2022 году в мире будет 9 млрд мобильных подключений и 6,2 млрд уникальных абонентов. Количество подключений к сетям мобильного широкополосного доступа увеличится на 2,6 млрд и составит 8,3 млрд. Трафик в сетях мобильной связи вырастет к 2022 году в 8 раз.
Это дало почву для роста M–learning (mobile learning), у которого есть свои противники и сторонники. Например, в Японии разрешили в школах электронные девайсы — пока на усмотрение их директоров. А в Британии, напротив, видят в гаджетах угрозу успехам в учебе и здоровью. "Школы, очевидно, могут устанавливать свою собственную политику поведения, но я считаю, что они должны запрещать мобильные телефоны и смартфоны внутри школы, особенно в классах, — сказал Ник Гибб, экс–заместитель государственного секретаря Великобритании по вопросам ухода за детьми, образования и школьной реформы. — Я верю, что дети должны ограничивать собственное использование дома. Каждый час, проведенный в интернете и на смартфоне, — это на час меньше общения с семьей, и это на час меньше упражнений и на час меньше сна". В России же на тему "Запретить или не запретить?" все еще продолжаются дискуссии.
