Среди невзрачных и серых домов Лиговского пр. этот особнячок, похожий на венецианское палаццо, каким–то чудом перенесенное на невские берега, выглядит не просто аристократично, а даже как–то франтовато. Чугунные фонари на стенах, чугунные же колонны портика, обрамляющего входную дверь, сказочная кружевная ограда, отделяющая от шумной улицы примыкающий к дому садик. Эта выставка художественного литья — неспроста.
Владельцем особняка был Франц Фридрих Вильгельм Сен–Галли, которого в Петербурге попросту именовали Францем Карловичем, — "чугунный король" Северной столицы.
Успешный "продажник"
Родившийся в прусском провинциальном городке, Франц Сен–Галли был сыном таможенного чиновника — дворянина, однако совсем небогатого, занимавшего высокую должность, но не стяжавшего состояния. Отец его покинул этот мир рано, наследство оставил скудное, пенсию — нищенскую, а детей, носящих его славную фамилию, осиротело аж шестеро.
Так что волей–неволей Францу Фридриху Вильгельму как старшему сыну и человеку почти взрослому (ему как раз исполнилось 17) не оставалось ничего иного, как искать себе заработок.
Первое же место работы накрепко связало его с Россией: это была местная немецкая компания, торговавшая русскими товарами, куда его взяли, как сейчас бы сказали, "продажником". Через пару лет молодого торгового агента повысили, переведя в филиал в Петербурге, где он и остался до конца жизни. Сперва перешел в другую торговую компанию, потом стал помощником бухгалтера на литейно–механическом заводе Чарльза Берда. Того самого, кстати, Берда, что прославился строительством первого российского парохода.
Опыта молодой пруссак при этом накопил немало. А вот с капиталом дело как–то не задалось. Поэтому, когда ему стукнуло 28, Франц Сен–Галли решил открыть свое дело. И жениться.
С браком все получилось прекрасно: молодой перспективный служащий крупной компании оказался подходящей партией для купеческой дочки, причем в дальнейшем у молодых все сложилось хорошо и счастливо.
Но как откроешь свой бизнес, если всех денег у тебя — твое месячное жалованье? Неплохое, скажем прямо, даже по петербургским столичным меркам, но без избытка.
"Дунькин капитал"
Стартовый капитал пришлось занимать по знакомым. На одолженные несколько тысяч рублей Франц Карлович купил участок земли на Лиговке, бывший прежде чьим–то огородом, нанял дюжину работников и открыл металлическую мастерскую. Главной ее продукцией были кровати и жестяные миски.
Товар оказался неожиданно ходовым, и дело пошло!
Буквально через несколько лет мастерская превратилась в завод, а потом — в целую промышленную империю. Чего только здесь не производили! От кованых решеток до фонарных столбов, от надгробных памятников до фонтанов, от водопроводных труб до ванн и крышек канализационных люков.
Кстати, именно тут, на заводе Сен–Галли, был сконструирован первый отечественный радиатор парового отопления — та самая легендарная чугунная "гармошка", что по сию пору выпускается практически без изменений.
Имел Франц Карлович также непосредственное отношение к созданию в Северной столице сети общественных туалетов. По легенде, на этот проект был потрачен пресловутый "дунькин капитал" — немалое по размеру наследство известной питерской куртизанки и бандерши, завещанное ею казне. Казна, если верить рассказам, принимать "позорные деньги" отказалась, и Франц Сен–Галли предложил израсходовать их на общее благо, соорудив отхожие места по всему городу.
Полная автономия
Нарядный особняк рядом с заводом "чугунный король" построил, в общем–то, для супруги. Промышленник боялся, что, поскольку он старше жены, то может умереть раньше нее, а потому постарался обеспечить ей безбедную жизнь, создав маленький шедевр — образец комфорта.
Дом, оборудованный по последнему слову техники, с собственной котельной, горячей водой и паровым отоплением, с приточной вентиляцией и незамерзающими световыми фонарями на крыше, с прачечной, кухней, конюшней — абсолютно самодостаточное жилище, уютное в любое время года.
Но так сложилось, что супруга его умерла рано, и Франц Сен–Галли стал жить в этом доме сам, до последнего лично продолжая руководить своим головным предприятием, благо заводская контора находилась от его жилья буквально в десятке метров, а окна заднего фасада смотрели прямо на завод.
Здесь он и скончался летом 1908 года в окружении чад и домочадцев, свято уверенный в благополучном будущем созданной им промышленной империи.
