Как запретить сбережения, или Что поможет предотвратить следующий экономический кризис

Экономисты МВФ Ruchir Agarwal и Signe Krogstrup говорят, что разделение денежной базы на две отдельные валюты — наличные и электронные деньги — может позволить снизить ставки еще ниже, чем ноль. По их мнению, это может помочь предотвратить следующий экономический кризис, который, как предполагается, уже не за горами. Идея как минимум странная, но некоторое рациональное зерно в ней содержится.

Традиционный метод борьбы с экономическим кризисом, широко применяемый уже несколько десятилетий, — смягчение монетарной политики. Одним из ключевых приемов при этом является снижение процентных ставок. Прием хорошо отработан и неоднократно подтвердил свою действенность. Есть только одно но: с 2008 года (острой фазы прошлого кризиса) во многих странах ставки остаются близкими к нулю, а то и отрицательными. Соответственно, и снижать их уже просто некуда.

Любая попытка снизить процентную ставку ниже нуля приводит к тому, что экономические субъекты начинают просто использовать наличные деньги: при всех их издержках (затраты на хранение и инкассацию) наличные имеют строго нулевую ставку. Не отрицательную! Этот факт и не позволяет центральным банкам снизить ставку хоть сколько–нибудь ниже нуля. И тем самым лишает их классического способа борьбы с кризисом.

Предложения (весьма экстравагантные!) экономистов МВФ заключаются во введении денежной системы с отличным от нуля коэффициентом конверсии наличных денег в безналичные. По их мнению, все товары должны иметь две разные цены: в наличных и безналичных деньгах. Причем курс наличных денег к безналичным должен падать со скоростью, равной отрицательной ставке ЦБ. Такая система, по их мнению, позволила бы ЦБ применять отрицательную ставку без опасений ухода реальной экономики в наличные деньги (кеш). Отрицательная ставка, в свою очередь, подтолкнет к более активным тратам (в противовес сбережениям), что и позволит выйти из экономического кризиса.

Изъян подобной конструкции в том, что если у экономических субъектов есть доступ к любому инструменту с положительной (или как минимум нулевой) ставкой — сбережения сразу же перетекают туда. И удержать сбережения в валюте с отрицательной реальной ставкой практически невозможно.

Россиянам, имеющим большой опыт жизни в условиях высокой инфляции в начале 1990–х годов, ситуация особенно хорошо знакома: в те годы реальная ставка (то есть ставка минус инфляция) была отрицательной. И люди очень быстро сообразили — хранить деньги хоть сколько–нибудь долго в рублях нельзя! Все деньги, не предназначенные для текущего потребления, тут же переводились в доллары. Произошла долларизация экономики, на преодоление которой потребовалось много времени и сил.

Тем не менее некоторое рациональное зерно в предложении экономистов МВФ есть. И заключается оно в том, что само наличие нескольких доступных валют с разной инфляцией может быть полезно для экономики. Валюта для текущих расчетов может иметь одну ставку и инфляцию, для накоплений — другую. Эта идея явно перекликается с идеей так называемых "частных денег" нобелевского лауреата Фридриха фон Хайека, предполагающей отказ от государственной монополии на эмиссию денег. Вот только решатся ли на такие новации монетарные власти — большой вопрос.

Сергей Хестанов, советник по макроэкономике гендиректора компании "Открытие брокер"