Нам не грозит. Как повлияет избрание Болсонару на отношения России и Бразилии

Автор фото: commons.wikimedia.org
Избрание президентом Бразилии Жаира Болсонару — это отражение уже существующей тенденции, в одном ряду с избранием Трампа в США и Дутерте на Филиппинах. Если Болсонару удастся успешно реализовать хоть что–то из его программы, это может послужить заразительным примером для повторения подобных программ в других — как минимум латиноамериканских — государствах. Он четко ударил по болевым точкам ряда существующих политических систем: люди не чувствуют безопасности, возмущены коррупцией, понимают, что государство принимает решения за них.
Болсонару — крайне правый популист. Если и не неофашист, то на грани этого. И все, что он говорит, придумано не вдруг, это его слова последних 20–30 лет. Сработали они сейчас потому, что система достала. И дело не в том, что будет делать он, а в том, что захотят делать его сторонники. За него проголосовали 57 млн человек — и значительная их часть готова брать в руки оружие и лично решать проблемы с преступниками, лично ходить в университеты и проверять, что говорят преподаватели, лично физически устранять оппозиционных активистов и представителей меньшинств (национальных, идеологических и сексуальных). Проблема в том, что его сторонники почувствовали, что их много и что "ради благой цели" они могут делать что хотят.
При этом Болсонару и его сторонники реально не понимают важность независимого суда. Показательно заявление его сына, избранного депутатом парламента, что "если суд будет против, то один–два капрала — и мы этот суд распустим". Такого в Бразилии после диктатуры не позволял себе ни один политик.
Что касается внешней политики, то вероятность реализации его программы невелика. Во–первых, невозможно моментально порвать отношения с торговым партнером номер один (это Китай) без риска обрушить собственную экономику. Во–вторых, Латинская Америка и Бразилия — прагматики. Где им выгодно, они будут сохранять отношения, поэтому в ближайшей перспективе БРИКС вряд ли что–то грозит, так как связи с Россией для Бразилии выгодны. Мы в Латинскую Америку поставляем много гидроэнергетического оборудования. Россия закупает в Бразилии в том числе продукты питания, кофе, мясо. Не думаю, что петербургский товарооборот пострадает, он четко укладывается в схемы торгово–экономических связей, без примеси политики, без примеси коррупционных схем, а Болсонару четко заявил, что он именно за то, чтобы убрать идеологию из внешней политики. Все, что экономически выгодно, он будет сохранять. Но это, конечно, оптимистический сценарий. Может быть и пессимистический — если Бразилии вдруг что–то очень–очень хорошее предложат в Вашингтоне, но это должно быть что–то, что компенсирует разрыв с БРИКС. Не просто обещание свободной торговли, а очень много денег и инвестиций. И я не уверен, что США сейчас готовы к такому предложению.
Похожее можно наблюдать и на европейских выборах, потому что главный успех радикальных сил в Европе — успех несистемных партий.
Итоги бразильского голосования накладываются на последние европейские выборы (например, региональные в Германии). И в Европе главный успех — у несистемных партий. Системные (в основном центристские) — под ударом. Чем больше на бразильских выборах говорили, что Болсонару плохой кандидат, что он разрушит демократию, тем охотнее за него голосовали те, кто думает, что демократия им и так ничего не дает.
Виктор Хейфец, профессор РАН