Учет на просвет. Что ждёт работодателей после ужесточения контроля над рынком иностранной рабочей силы

Михаил Хлусов, заместитель начальника управления по вопросам миграции ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти:

С начала года мы выдали иностранцам около 4,5 тыс. разрешений на работу, при этом получили 1,7 тыс. уведомлений о приеме на работу иностранных граждан. Плюс почти 12,5 тыс. уведомлений о приеме без разрешения на работу — в отношении граждан стран — членов ЕАЭС.

Также выдано более 129 тыс. патентов. Наибольшее их количество приходится на граждан Узбекистана (около 70%) и Таджикистана (24%). Потом идут Украина, Молдова и все остальные. Доходы бюджета от выдачи патентов в Петербурге и Ленобласти составили 4,5 млрд рублей, что на 680 млн рублей больше, чем за аналогичный период прошлого года.

Юлия Талагаева, старший юрист Forte Tax & Law

Вопрос по законопроекту, который на днях прошел второе чтение в Госдуме: планируется запретить регистрацию по месту нахождения работодателя, если это место не является жилым помещением. Хотя вставать на учет по юридическому адресу организации проще: чтобы и работники не пропали, и работодателю не попасть под штраф.

Теперь иностранным гражданам придется вставать на учет в арендуемых квартирах. Но их хозяева не жаждут регистрировать у себя гастарбайтеров. Им легче заплатить 2 тыс. рублей штрафа.

Михаил Хлусов:

Не соглашусь насчет того, что легче. За два и более административных правонарушения любой административный орган имеет право наказать. Мы участвовали в разработке нового закона. Ставят стол, стул и на этот адрес регистрируют иностранных граждан недобросовестные работодатели. Они не знают, где после этого находятся эти иностранцы, и мы не можем проверить, чем они занимаются. Но ведь в ответе за них должна быть принимающая сторона. И мы должны знать, какой образ жизни ведут на территории России иностранцы.

Кстати, в отношении работодателей, которые просто зарабатывают деньги на миграционном учете, мы за 5 месяцев этого года направили 815 материалов в прокуратуру для возбуждения уголовных дел. А для тех, кто привлекает иностранцев тысячами, есть рынок доходных домов и общежитий.

Дмитрий Ромашко, заместитель директора филиала ФГУП ПВС МВД России по Петербургу и Ленобласти:

Собственник квартиры не хочет ставить постояльца на учет потому, что он засветится и должен будет со своих доходов заплатить налог. Но сейчас у нас очень многое принято отдавать на аутсорсинг. Работодатели, понимая, что мигранты — это большой документооборот, отдают его спецорганизациям. Для них проблем не представляет организовать еще одну услугу — устройство мигранта по месту проживания. Проблема в том, что сейчас большинству работодателей это просто не интересно. Они спрашивают: патент есть? Все, иди работай.

Михаил Хлусов:

Мы, кстати, тоже оказываем услугу по оформлению гражданства, которой предшествует оформление РВП и вида на жительство. Так вот, одним из оснований оформления РВП является зарегистрированный брак. Вчера был случай: пришла бабушка 1929 года рождения с адвокатом и привела 25–летнего мужа из Узбекистана. Пытались убедить наших сотрудников, что это любовь.

Татьяна Александрова, юрист ТД "Вимос"

И как же вы определили, что это не любовь? Есть какая–то процедура, установленная соответствующими нормативными актами?

Михаил Хлусов:

Просто спросили у нее, как его зовут. А она забыла, пока шла к нам.

Кирилл Остапенко, совладелец компании "ВелоДрайв":

Помимо компании "ВелоДрайв" я еще возглавляю бизнес–клуб "ДП". Люди у нас в основном молодые. Могу передать общий настрой: мы мигрантов боимся. Если есть возможность взять на работу российского гражданина, конечно, возьмем его. Страх возникает, думаю, от неосведомленности. Если бы было больше мероприятий, где бы нам разъясняли, что мы не попадем под тотальный контроль после трудоустройства двух–трех мигрантов, мы бы боялись меньше. По нашей велосипедной специфике на лето приезжает подработать много ребят из стран СНГ. Мы решили так: если сотрудники получают вид на жительство, мы их берем. Если нет — мы ведь сейчас откровенно разговариваем? — у нас есть франчайзинговые партнеры, мы таких им передаем.

Константин Копылов, генеральный директор ООО "Северо-Западное миграционное агентство":

Наша компания работает в рамках соглашений с узбекской автономией "Узбегим" и Агентством внешней трудовой миграции при Министерстве занятости и трудовых отношений Узбекистана. У них ведь тоже есть большое желание систематизировать тех своих граждан, которые находятся у нас в городе, составить полноценную базу добросовестных работодателей Петербурга. Это получается пока с большим трудом, потому что организованный набор практически не работает. Он декларируется, но все понимают, что только условные 100 человек из 10 тыс. приезжают через оргнабор.

В первую очередь я имею в виду набор квалифицированных кадров конкретно по Узбекистану. Сейчас президент республики Мирзиёев подписал постановление об открытии представительств агентства в Москве и Петербурге — и это серьезная попытка хоть какой–то систематизации, чтобы создать профессиональную базу трудовых мигрантов и работодателей, их принимающих, — общую с российскими коллегами.

В контексте этого вопрос: допустим, есть негласное распоряжение, что теперь гражданам Узбекистана не выдаются права категории Д. Это реальность нескольких последних месяцев. Приказа такого нет, но есть, видимо, некие внутренние посылы. Граждане Белоруссии, Армении, Молдавии сдают те же экзамены и получают, граждане Узбекистана — нет. Я общался в том числе с директорами автошкол, и они данный тренд подтверждают. Если эти внутренние рекомендации есть и они не тайна, расскажите нам о них. Куда двигаетесь вы и куда двигаться нам?

Михаил Хлусов:

Наши беды от правовой безграмотности, соглашусь. Пытаемся строить правовое государство, но верим слухам. По регламенту, который вступил в силу 1 апреля 2018 года, в автошколе надо отучиться 6 месяцев. Ясно, что граждане Узбекистана и Таджикистана просто не успеют этого сделать. И работодатели вынуждены обращаться к жителям Псковской и Новгородской областей, а также гражданам Белоруссии — им не требуется патент или разрешение на работу.

Константин Копылов:

Еще, насколько я в курсе, готовятся законопроекты об ужесточении контроля за местонахождением и фактическим проживанием иностранных граждан. Это происходит на фоне сокращения количества пребывающих, в частности, из Узбекистана (а их более 70% от числа трудовых мигрантов). Тогда меня удивляет, почему, несмотря на это, растет количество выдаваемых патентов.

Еще вопрос. Раньше компании, предоставляющие услуги аутстаффинга, занимали значительную долю рынка в городе. Соответственно, в компаниях, реально использующих иностранную рабочую силу, эта сила де–юре не числилась, а был лишь договор "аренды" с аутстаффинговой компанией. В рамках же разрабатываемых законопроектов, насколько мне известно, планируется значительное усиление контроля за тем, чтобы трудовой мигрант имел трудовой договор непосредственно с реальным работодателем.

Такая же тенденция в части проживания. Возможно, будет недостаточно иметь просто договор "работодатель — общежитие на другом конце города", а появится необходимость иметь на балансе работодателя какой–то объем жилых помещений, при этом близко к месту работы, чтобы при необходимости можно было оперативно показать проверяющим органам всех своих иностранных работников. Это, по–моему, поставит под сомнение экономическую эффективность привлечения иностранной рабсилы. Впрочем, возможно, такой задачи и нет…

Дмитрий Ромашко:

У нас и правда такая задача не стоит. И если вернуться к тем же узбекам в автошколах: они сначала учились. Но, когда пришли на экзамены, их пробили по базам. Из 10 у двух–трех два и более штрафа. А это уже выдворение. Остальные не пришли.

Новые требования к работодателю направлены на то, чтобы миграционный учет стал более прозрачным. Вы найдите бабушку, сдающую квартиру, которая скажет: "Да–да, пойдем, поставлю тебя на учет!" Зато на каждом углу есть организации, которые с удовольствием это сделают. А проверишь их — окажется, что это пшик. Поэтому 90% мигрантов находятся под риском депортации.

Стремимся–то мы к чему? Чтобы человек, когда едет сюда, понимал, что он не должен жить в подвале. Его должны встретить, обустроить. Но сейчас они едут самоходом. Их встречает помойка, потом их кидает стройка, и вот — готовый ум для вложения радикальной идеологии.