Не "Точкой доступа" единой живо петербургское фестивальное движение независимых театров. Форум "Площадка", к примеру, собирается пройти во второй раз — и это как минимум любопытно.
Если у "Точки" — концепт (освоение внетеатральных пространств), собственное производство и гастрольная программа, то у "Площадки", которую делают отчасти те же люди (кроме идеологов–кураторов), — примерно то же самое, только без особой стройности. С 11 по 19 ноября — плюс–минус 19 спектаклей самых разных петербургских трупп (совсем юных, одноразовых–проектных или давно заслуженных), режиссерская лаборатория для "Такого театра" и море профессиональных разговоров вокруг да около.
В планах — действа в совершенно нетеатральных местах: от баров и торговых центров до редакции газеты "Бумага", постановки для трех артистов и трех зрителей, иммерсивные антиспектакли — в общем, все, что не похоже на традиционное "театр–начинается–с–занавеса". Плюс атмосфера легкой вседозволенности.
В афишу "Площадки" попасть, кажется, может кто угодно. Например, в рамках фестиваля — но на своих обжитых местах — выступают и без того хорошо известные независимые. Упсала–цирк покажет только что выдвинутый на "Золотую маску" спектакль Яны Туминой "Я — Басё!" (12 ноября). Театро ди Капуа сыграет в подвале Петрикирхе "Слово и дело" (18 ноября) — смешному и страшному концерту на тексты доносов XVII века уже 2 года. "Топливу" Семена Александровского (18 ноября, "Скороход") — документальному монологу интернет–гения в исполнении Максима Фомина — и того больше. В фестивальную орбиту включены репертуарные "Биография" "Карлссон–хауса" (13 ноября), "Чайка над вишневым садом" театра "Особняк" (15 ноября), "Мата Хари" Театра Малыщицкого (17 ноября)… Казалось бы, зачем разбавлять фестивальные ноу–хау опусами, которые можно посмотреть и вне этого "праздника непослушания"? А очень просто: больше пиара, больше публики, никому не обидно. Ко всему прочему уже состоявшиеся спектакли–события служат камертоном и новичкам "Площадки", и предприимчивым зрителям — а настраиваться тут есть на что.
Труппа "Плохой театр" разыграет в Анненкирхе действо "Мест нет" о психологии человека при теракте (14 ноября). В проекте "Старик и море" (14 ноября, старт на Казанской ул., 26) Данил Вачегин собирается приставать к людям на улице и сооружать Хемингуэя из их мимолетных реакций и историй (если, конечно, я правильно понимаю замысел московского режиссера Алексея Ершова). Премьера с характерным названием "Мама, ты долбишься в глаза?" (13 ноября в баре на ул. Некрасова, 36), согласно аннотации, должна "осуществить практическую интеграцию методов социологии, сексологии, медицины, психоанализа, теологии и театра" в исследовании нового образа женщины. Тем же исследованием, кажется, заняты артисты Социально–художественного театра в опусе "Пойдем, нас ждет машина" (17 ноября, "Площадка 51"): Николай Русский поставил пьесу Юрия Клавдиева о двух подружках, одна из которых хочет умереть, а вторая — убивать. Даже классические сюжеты превращаются в ковыряние злобы дня острой палкой: премьера "Такого театра" "Мария Стюарт" (11–13 ноября, "Скороход") — не о Шиллере, а о политическом кризисе и религиозном расколе. В премьере "Нос" театра "Цехъ" (18 ноября) сталкиваются все гоголевские сюжеты разом, а об их своевременности и говорить нечего.
И так далее, и тому подобное: участники форума намеренно концентрируют свое и наше внимание на самом больном, раздражающем, на том, о чем рассуждать вслух либо не принято, либо опасно.
Не обязательно каждый спектакль окажется шедевром, цель фестиваля — не в поисках прекрасного. Язык театра — или посттеатра — оказался, похоже, наиболее приспособлен для общественных дискуссий в стране, где любая дискуссия мгновенно превращается в фейсбучные войны или запретительное законотворчество.
За этим — за опытом мирного проговаривания личных и социальных драм, травм и радостей — и стоит идти на форум "Площадка". Здесь даже молчать терапевтически полезно, особенно во время славного спектакля "Молчание на заданную тему" (16 ноября) "Театра.DOC", театра Post и творческой лаборатории "Угол". Всего–то часик — а какой эффект!
