Встретимся в бронзе. Фильм "Роден" режиссера Жака Дуайона

Автор фото: Кинопоиск

 

С "Роденом" решительно непонятно, что делать: эта биография, по аналогии с основным материалом великого скульптора, вышла какая–то бронзовая. И как бы застыла в прошлом веке. Несмотря на то даже, что Роден (Венсан Лендон) как раз только что встретил Камиллу Клодель (Изиа Ижлен) — свою талантливую ученицу, ставшую затем выдающимся скульптором. Но это в итоге выглядит как раз банально — вот художник, который рычит от страсти, и что?.. Или вот Роден встречается с другими непризнанными художниками своего века, но и это выглядит крайне анекдотично, потому что все эти люди стали с тех пор иконами.
Видимо, идея фильма заключалась в том, чтобы показать нам именно молчаливый, сумрачный, угрюмый талант, застывшую, неторопливую гениальность. Но уникальность Родена в том, что он лучше всех выразил не собственное время, а будущее — наперед сформулировав, а точнее, материализовав саму идею XX века (символично, что умер Роден в 1917 году, когда прежний век окончательно закончился). Роден — это человек будущего, а для настоящего он, выражаясь философски, не существует, поскольку никто еще не может его оценить по–настоящему.
Тут следовало бы поступить парадоксально и создать именно интеллектуальную биографию Родена. Но авторы предпочли показать органичное соединение страсти и интеллекта, жизни и творчества, однако эта органичность как раз сегодня и пресна. Дело, видимо, в том, что изменилось наше представление о гении на экране: мы в любом случае теперь должны что–то понимать не только про талант художника, но и про самих себя. А в этом старомодном фильме, конечно, никаких компромиссов с заурядностью. Зритель тут должен только внимать величию, не дыша, забыв о себе. А люди так уже не могут.
Целиком предсказуемый фильм о художнике: тело в бронзе — и живое тело; слабость и сила; тишина в мастерской, мастер за работой. Автор поначалу хотел сделать документальный фильм о Родене — но эта хронологичность как раз не проблема; драматургическая ошибка была только в том, что повествование он начал с "рассвета", то есть с признания Родена в 1880 году, когда скульптор получает от правительства Франции свой первый заказ "Врата ада". Но Родену к тому времени было уже 40 лет, а до этого у человека была целая жизнь.
И самым интересным и вдохновляющим было бы наблюдать именно за "скучным", неизвестным периодом жизни гениального человека, о том, как медленно вызревал в человеке одинокий дар, талант, который очень долго никто не замечал, не мог оценить. Причем тут чувствуется какое–то вмешательство самой судьбы, с большой буквы: она так долго приберегала Родена именно для того, чтобы обозначить наступление нового века. Вот этому и стоило бы посвятить фильм, учитывая, что зрители более–менее о последующем этапе уже знают. Это такой "эффект Гагарина" наоборот: все знают, что было до полета, во время полета и сразу после. А вот каково было ему жить потом, после того, как все самое главное уже случилось?.. Не принадлежа себе, став живым памятником... Поэтому про Гагарина интереснее всего рассказывать После, а про Родена — До. Такая вот формула современной драматургии.