Редактор "ДП" Сергей Гуркин объясняет, почему законы в России, в том числе физические, действуют не всегда, не везде и не на всех.
В сентябре широкая общественность обсуждает не только грядущие выборы, но и два других взаимоисключающих вопроса: "куда девались деньги" и "откуда взялись деньги". Первый вопрос связан с решениями о заморозке накопительной части пенсии, а также об отмене ее индексации в этом году. Высказываются версии широкого диапазона: от залихватски–конспирологических (либералы из правительства прячут народные деньги в американских банках) до скучно–макроэкономических.
Но возникла и противоположная проблема. При обыске в квартире полковника МВД Дмитрия Захарченко нашли 8,5 млрд рублей наличными (прописью: восемь с половиной миллиардов наличными) в рублях и валюте. Тут разброс версий не столь велик: вопрос только в том, у кого именно экспроприировали и кто конкретно входил в состав организованной экспроприационной группировки.
Сама по себе новость о богатом человеке из управления по противодействию коррупции никого не удивляет. Все знают, что в России есть три группы богатых людей: миллионеры–бизнесмены, госмиллионеры и миллионеры тайные, как Александр Иванович Корейко. Эти последние не могут сводить невесту в кино, а деньги вынуждены хранить прямо в квартире, загромождая полезную площадь.
Впечатляет только сумма. Объем найденного слишком велик, чтобы уместиться в голове. Эксперты отшучиваются: выясняют, сколько нужно провести обысков в квартирах полковников МВД, чтобы покрыть дефицит Пенсионного фонда Российской Федерации, если принять найденные у Захарченко миллиарды за среднестатистическую сумму.
А если говорить серьезно, то совпадение двух этих событий (недостача известного количества миллиардов в одной части экономики и их необъяснимое появление в совсем другой) снова доказывает, что умом Россию не понять, а законы, в том числе физические, действуют не всегда, не везде и не на всех. Общие правила к системе неприменимы, а разум человеческий слишком слаб, чтобы ее постичь. То и дело что–то вспыхивает, наступает темнота, а когда снова светает, то выясняется, что некоторое количество денег (или нефтяных компаний), которые только что были здесь, куда–то исчезли (или, наоборот, появились).
Вследствие этого в России интересно читать новости, но непросто заниматься делом. Дело требует скучной стабильности, унылой предсказуемости, никого не развлекающей повторяемости одних и тех же событий в одних и тех же условиях. Вечная неопределенность учит предпринимателей весьма полезной для дела молниеносности реакции, но она же добавляет седых волос их головам, в которых все чаще появляются печальные мысли.
