Журналист Ольга Комок о том, чем любопытен этнический фестиваль "Музыки мира", который впервые пройдет в Петербурге.
В Петербурге одним оупен-эйром станет больше. Аккурат в дни открытия Новой Голландии, 27-28 августа, с нею собрался конкурировать парадный двор Шереметевского дворца на набережной реки Фонтанки. Место не освоенное, зато центровое: с Аничкова моста его прекрасно видно и слышно. Да и музыкальная программа тут затеяна более любопытная, чем у раскрученных коллег, — не местные любимцы среднестатистических (если не мифических) хипстеров, а целый этнофестиваль под названием "Музыки мира".
Впрочем, этно — понятие растяжимое, вызывает кое-какие подозрения. Этим термином часто называют голоса и звучки всяких экзотических инструментов, хорошенько разбавленные жидкой электроникой или импровизациями на чем попало от гитар до африканских барабанов. Такого "этно" на российских и общемировых фестивалях йоги и прочих радостей здорового образа жизни хоть отбавляй. В наших широтах подозрительное отношение к этномузыке вызвано ее сомнительными связями с советскими ансамблями песни и пляски, населявшими дома культуры любого национального региона и концертные программы центрального телевидения. Такого "ряженого фольклора" (по выражению основателя тувинского рока Альберта Кувезина) и сейчас довольно на всевозможных официальных этнофестивалях, организуемых по господрядам.
Но не такое "этно" зазвал к себе Музей театрального и музыкального искусства. Тайная цель музея — распропагандировать собственную коллекцию экзотических музыкальных инструментов — диктует средства. Популизм популизмом, а исторически-практическая достоверность должна быть. В результате на оупен-эйре выступят коллективы, во-первых, точно знающие, как их национальные песни исполняются "на самом деле", а во-вторых, подающие свои специалитеты в оригинальных, а не конвенциональных обработках.
Некоторым — как мастеру горлового пения из Горного Алтая Болоту Байрышеву — обработка вообще ни к чему. Двухструнная "балалайка" топшуур, варган и мощный вокал диапазоном четыре октавы — вот все, что нужно знаменитому сказителю. Единственная уступка концертному жанру — алтайские героические эпосы Болот поет не целиком (тогда понадобилось бы 3-4 ночи), а фрагментами. Плюс кое-что переводит с алтайского на русский: получается, правда, скорее забавно, нежели поучительно.
Петербургский семейный фольклорный ансамбль "Белорыбица" тоже безо всяких ухищрений крепко держит внимание слушателя: аутентичные песни русского Северо-Запада, а тем более кугиклы, народная скрипка, волынка и колесная лира звучат не менее захватывающе, чем самые диковинные инструменты родом из какой-нибудь Монголии.
Бурятская группа "Намгар" последние свои альбомы строит на смеси национального фольклора с электроникой или новейшим джазом, однако в этих пазлах придерживается собственного узнаваемого стиля. Радикальней всех обращается с тувинскими традициями Альберт Кувезин в легендарной группе "ЯТ-ХА": горловое пение для него — не экзотика, а просто такой вокал, с помощью которого и народную тувинскую песню можно исполнить по-рокерски, и западный рок-хит перепеть по-тувински.
В том же духе — но в другом направлении — движется петербургский гусляр Максим Анухин (Гудимир). Русские гусли в его руках превращаются в виртуозный концертный инструмент, на котором можно играть что угодно — от классики XIX века до клубного транс-авангарда.
Петрозаводская группа Yarga Sound System поступила просто: натянула струны на самую настоящую рыбачью лодку, и теперь их выступления смотрятся как инструментальный театр. И даже пивные фолкеры "Тролль гнет ель" решили "повзрослеть" — карельские песни из новой программы "Карьялали" должны стать знаком поворота на их музыкальном пути.
