Арт–критик Станислав Савицкий о выставке "Реализмы" в Эрмитаже.
Очевидной причины делать сегодня выставку о реализме нет. Искусствоведы сейчас о нем не полемизируют. Музеи тоже к этой теме особенного интереса не проявляют. Само слово "реализм" дезориентирует неопределенностью смысла. Под этим словом понимают и французскую живопись эпохи Курбе, и творчество передвижников, и модернистские эксперименты с репрезентацией реальности от импрессионизма до гиперреализма. Тут немудрено всю историю искусства рассказать: и о мимесисе пару слов вставить, и о Возрождении. А что конкретно обсуждать в связи с реализмом — неясно.
Зато таким разговором легко оживить музейную жизнь, тем более что для нашей публики с ее консервативным вкусом в придачу к реализму прилагается соцреалистическое наследие плюс дежурные фразы об отношении искусства к действительности. Не снится ли нескольким поколениям россиян по сей день зазубренное в школе краткое содержание диссертации Н. Г. Чернышевского? И не ждет ли от искусства наша так и не привыкшая к дюшанам и уорхолам публика бокастых мишек в сосновом бору или духовной агитации в духе Ильи Глазунова? У нас, в общем–то, только реализм в искусстве и знают, а все остальное — постольку–поскольку. В этом отношении выставка "Реализмы" в Главном штабе уместна. Жуткая скульптура Тони Мателли, фантасмагорически расписанные Джимом Шоу театральные задники и неоакадемический китч Митча Гриффитса кого–то напугают, кого–то озадачат, а кого–то, надо надеяться, позабавят. Впрочем, надежды невелики, так как все три художника, представленные на выставке, интересны не своим видением реализма, а тем, что на 100% отрабатывают поденщину арт–рынка. Они успешны, мастеровиты, интеллектуальны и скучны, как ланч с карьеристом. Скука, которой веет от их работ, вторит тоске, которой пронизан реализм, понимаемый как незамутненное отражение социально–политической мифологии. И дело тут не только в балласте советских предрассудков: художников–то привезли в наши края издалека. Гости рассказывают нам о нашей растерянности перед постсоветской реальностью, не поражающей многообразием возможностей и свобод. Вот и искусство у нас гастролирует под стать тоскливой русской действительности 2010–х.
