Третья императрица

Вначале XX века у нас были царствующая императрица Александра Федоровна и вдовствующая — Мария Федоровна. Но в свете считали, что есть еще одна, не уступавшая во власти и престиже двум официальным, — великая княгиня Мария Павловна–старшая.

Дядя Николая II Владимир Александрович (владелец нынешнего Дома ученых) не играл и не стремился играть самостоятельной политической роли, он скорее представительствовал, олицетворял при дворе Николая II "добрые старые времена" его отца и деда. Главным политиком в семье великого князя была его супруга Мария Павловна–старшая.

Амбициозная, светская, умеющая подать себя в свете и в дипломатическом корпусе, она, по словам великого князя Александра Михайловича, была очаровательной хозяйкой, и ее приемы вполне заслужили репутацию блестящих, которой они пользовались при европейских дворах. "Должно сознаться, — писал А. А. Мосолов, — великая княгиня знала свое "ремесло" в совершенстве. Двор ее первенствовал в Петербурге". Приемы и балы славились продуманностью и великолепием, этот двор был продолжателем "большого стиля" эпохи Александра II, к столу приглашалось до 1000 человек. До Рождества семья, как правило, жила в Царском Селе, в начале января переезжала во Владимирский дворец в столице, где оставалась до конца апреля, а затем возвращались в Царское...

Поговаривали, что у Марии Павловны есть фаворит — кавалергард Николай Николаев. По словам Алексея Игнатьева, "со своими расчесанными, надушенными усами он одержал такую победу, о которой даже и мечтать не мог, — был внесен в список фаворитов самой великой княгини Марии Павловны". Но она, несомненно, была заботливой женой и матерью своим сыновьям: рано умершему первенцу Александру, Кириллу, Борису, Андрею и дочери Елене (королеве греческой).

Линия Владимировичей имела права на российский трон в том случае, если бы с прямыми потомками Александра III случилось несчастье. Не случайно император назначил Владимира Александровича в 1881 году регентом при цесаревиче Николае на случай своей смерти. Мария Павловна никогда не забывала о такой возможности; многие подозревали ее в честолюбивых мечтах о том, что следующим после Николая II императором станет ее старший (после смерти Александра) сын Кирилл Владимирович. Ее подозревали в планах сделать одного из сыновей императором. Когда в 1903 году Николай II серьезно заболел тифом, а наследник еще не родился, его брат Михаил Александрович казался слишком молодым и легкомысленным, она надеялась, что престол перейдет к Владимиру Александровичу как сыну Александра II. После того как император поправился, она подумывала выдать одну из дочерей замуж за Михаила Александровича. Это не удалось, но шансы получить реальную власть оставались, поскольку цесаревич Алексей был тяжело болен, а младший брат Николая II Михаил Александрович не имел потомства, находился в морганатическом браке и не имел воли к власти.

Пользуясь тем, что с 1904 года семья государя постоянно жила в Александровском дворце, она сделала все, чтобы ее "малый двор" заменил собой императорский.

Поэтому при дворе к великой княгине относились с подозрением. Александр III не любил ее за то, что она не приняла православия, что породило легенду о ее "немецких симпатиях". Царь писал брату: "Действительно, я недоволен твоей женой. Несмотря на все мои просьбы, желания, предложения и требования, она преспокойно прокатилась за границу и настояла на своем. Как же я должен смотреть на это? Почему ни с кем из семейства у меня таких столкновений не было, как из–за твоей жены?"

Отношения с императрицей Александрой Федоровной были у великой княгини прямо враждебными, по словам А. Мосолова, "Мария Павловна, женщина умная и властолюбивая, пожелала стать наперсницею и опекуншею государыни, но сразу получила холодный и решительный отпор, благодаря чему и стала неприязненно относиться к императрице".

Постепенно вражда между "большим" и "малым" дворами обострялась. Первый раз противоречия вылились наружу, когда Михень (так называли Марию Павловну в семье Романовых) пригласила в царскую ложу свою подругу — любовницу (а потом и жену) великого князя Павла Александровича Ольгу Пистелькорс.

Ответом стало письмо Николая II Владимиру Александровичу: "Моя жена и я считаем случившееся вчера совсем неприличным и надеемся, что такой случай в той или другой царской ложе больше не повторится! Не забывайте, что я стал главой семейства и что я не имею право смотреть сквозь пальцы на действия кого бы то ни было из членов семейства, которые считаю неправильными или неуместными. И Тебе бы первому следовало мне в этом помогать..." Положение Владимира Александровича пошатнулось после 9 января 1905 года. Именно он был инициатором отъезда императора из Петербурга в Царское Село и, командуя войсками в Петербурге, стал главным виновником Кровавого воскресенья.

В сентябре того же года великий князь Кирилл Владимирович вопреки воле государя женился на Виктории–Мелите, герцогине Гессен–Дармштадтской — своей кузине, бросившей ради него мужа — родного брата императрицы Александры Федоровны. Напрасно предупреждал его Николай II: "Милый Кирилл. Я уже давно слыхал о твоем злосчастном увлечении, ты хорошо знаешь, что ни церковными установлениями, ни нашими фамильными законами браки между двоюродными братьями и сестрами не разрешаются. Ни в коем случае и ни для кого я не сделаю исключения из существующих правил, до членов Императорской Фамилии касающихся. Если же тем не менее ты настоял бы на своем и вступил бы в незаконный брак, то предупреждаю, что я лишу тебя всего — даже великокняжеского звания". Несмотря на мольбы Владимира Александровича, государь выполнил свое обещание: исключил Кирилла из службы, выслал из России с запрещением приезжать, прекратил отпуск великокняжеского жалованья.

В знак протеста против опалы своего сына Владимир Александрович выходит в отставку. Этого удара он не пережил, начал быстро сдавать и в 1909 году умер. Николай II справедливо писал матери императрице Марии Федоровне: "Интересно было бы знать, что думает тетя Михень? Как она должна была нас ненавидеть!" А Александра Федоровна пишет мужу: "Холодность Михень — это уж превышает всякую меру, я надеюсь, что ты тоже был сух, хотя я сомневаюсь, чтоб тебе удалось быть иным, не милым и вежливым". Впрочем, внешне отношения Николая II к "тетушке" оставались вполне почтительными, при поездках в Петербург он навещал ее чаще, чем кого–либо другого из родственников (за исключением собственной матери, конечно).

Михень дважды пыталась спасти положение династическими браками. Но в 1901 году ее дочери Елене не удалось стать супругой Михаила Александровича (тогда — цесаревича), а последняя попытка помириться, предпринятая в 1916 году, когда ее сын Борис Владимирович посватался к цесаревне Ольге Николаевне, закончилась окончательным разрывом.

Александра Федоровна с возмущением писала государю: "Отдать чистую, свежую, на 18 лет его моложе девушку… полуизношенному, пресыщенному… человеку 38 лет, чтобы она жила в доме, где он сожительствовал со столькими женщинами!"

В результате их дворец чем дальше, тем больше становится центром великокняжеской оппозиции, местом, где распространяются слухи об анормальных отношениях императрицы и фрейлины Анны Вырубовой, а также о Распутине. Со своей стороны императорская семья всегда ставила Марии Павловне в вину ее нежелание переходить в православие. Об этом же определенно свидетельствует дворцовый комендант В. Н. Воейков: "Великая княгиня Мария Павловна Старшая, по доходившим до меня сведениям, не стеснялась при посторонних говорить, что нужно убрать Императрицу".

Владимир Пуришкевич рассказал о том, что в бытность И.Г. Щегловитова министром юстиции к нему "однажды разлетелся великий князь Борис Владимирович с целью выяснения вопроса: имеют ли по законам Российской Империи право на престолонаследие они, Владимировичи, а если не имеют, то почему"?

Щегловитов, ставший после этого разговора с великим князем Борисом предметом их самой жестокой ненависти и получивший во Владимирском дворце кличку Ваньки Каина, разъяснил великому князю, что прав у них на престолонаследие нет вследствие того, что великая княгиня Мария Павловна, мать их, осталась и после брака своего лютеранкой. Борис уехал не солоно хлебавши, но через некоторое время предоставил в распоряжение Щегловитова документ, из коего явствовало, что великая княгиня Мария Павловна из лютеранки уже обратилась в православную… К 1916 году именно Владимировичи стали ядром великокняжеского заговора против царя и царицы. Французский посол Морис Палеолог передает слова Марии Павловны: "Ужасно — императрица сумасшедшая, а государь слеп; ни он, ни она не видят, не хотят видеть, куда их влекут". 22 декабря 1916 года Палеолог записал: "Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, — говорят ни больше ни меньше как о том, чтобы спасти царизм путем дворцового переворота. С помощью четырех гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, они двинутся ночью в Царское Село, захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царем наследника Алексея под регентством вел. кн. Николая Николаевича".