Журналист Игорь Шнуренко — о цене, которую заплатили россияне за жизнь при капитализме.
В 1990 году мы сидели на пляже у Петропавловки и говорили о будущем. О том, что государство должно уйти из экономики, тогда у нас станет как в Европе.
Студент-немец сказал тогда, что, выбрав капитализм, Россия станет беднее, что в первом мире ее никто не ждет и она окажется в третьем. Что многие станут голодать и спать под забором. Я поднял его на смех: ведь очевидно, что цивилизация в состоянии обеспечить всем еду, крышу над головой и базовые потребности. Нищими будут лишь те, кто сознательно отклонит помощь общества и выберет себе бродяжнический образ жизни. Остальным капитализм даст возможность раскрыть творческий потенциал.
Будущее наступило скоро: страны не стало в 3 дня. Перед каждым из молодых людей возникла развилка со множеством дорог. Мы не думали о тех, кому было 50-60-70: их жизнь была прожита неправильно, пусть поскорее уходят на покой. Дальше действовать будем мы, как пел Цой.
Покоя для этих людей уже не будет, многим из них придется выживать, роясь в помойках, многих выкинут из квартир, кто-то умрет, зарезанный националистами в той или иной республике, кому-то суждена смерть при артобстреле. Это был совсем не их выбор, но такова цена, которую они уплатили за нашу свободу.
Нам все казалось возможным, и все сбывалось: кто хотел жить в другой стране — уехал, кто хотел сделать деньги — их сделал, кто мечтал об идеальной стереосистеме — завел свой концертный зал. Мы шли за мечтой и ни о чем не думали.
В октябре 1993-го я ехал через Москву в Крым на какой-то фестиваль. В городе стреляли. Было прикольно сфотографироваться возле перепуганных омоновцев с металлическими щитами. Киноцентр рядом с Белым домом, где я хотел посмотреть кино, оказался закрыт: вот беда! Вечером, уже в поезде, радио сообщило о том, что законно избранный президент подавляет мятеж и его поддерживает мыслящая интеллигенция.
Мыслящая интеллигенция, как и мы, ни о чем не думала и шла за мечтой. У тех, кто взял Кремль и начал дербанить страну, конфет в хрустящих обертках хватало тогда на нас всех.
