Экономист Дмитрий Прокофьев объясняет, почему бессмысленны разговоры о суперуспехах российской экономики за последние 15 лет.
Третий раз за последний месяц приходится начинать текст с какого–нибудь министерского высказывания. Министры говорят хорошо. Один заявил, что мы уже обогнали Америку по производительности труда (в смысле, что раньше рабочий получал 10 долларов, а после девальвации стал получать 4 — вот вам и производительность выросла). Другой обнаружил волшебное средство по искоренению коррупции: надо школьникам объяснить, что взятки — плохо, глядишь, когда через 40 лет дети министров сами станут министрами, мы и заживем честно. А третий (министр труда) просто сказал, что в 2015 году реальные доходы россиян снизятся на 4%. Или на 5%, потому что сейчас "сложно дать какие–то точные оценки".
Дать точные оценки действительно трудно, недаром тот же самый министр в начале апреля прогнозировал, что "ближе к IV кварталу будет наблюдаться повышение реальных доходов". Загаданный квартал приходит, повышения не наблюдается, и отдадим должное министру: он не стал жонглировать цифрами, утверждая, что дважды два — это даже не пять, а рост благосостояния, но честно сказал: да, Россия, ты обеднела.
Но кто мы такие, чтобы обсуждать слова высоких людей? Можем только посчитать, насколько именно обеднела Россия. Считать можно по–разному. Как в известном анекдоте, когда на вопрос, будут ли деньги при коммунизме, Москва отвечала: "Диалектически", — у кого, мол, будут, а у кого — нет.
Financial Times, ссылаясь на данные Bank of America Merrill Lynch, пишет, что в 2015 году реальные доходы россиян (с учетом инфляции и курса рубля) оказались ниже, чем у китайцев и мексиканцев. Для справки: реальный доход — это не зарплата, а количество товаров и услуг, которые на нее можно приобрести.
Может быть, Bank of America не знает чего–то тайного, что знает Росстат? Может быть, но и официальные статистики не переполнены оптимизмом. Они считают, что с января по июль наши доходы снизились на 2,9% по сравнению с аналогичным периодом 2014 года.
Самостоятельные арифметические расчеты с использованием данных Росстата и ЦБ РФ покажут, что если в мае прошлого года средняя зарплата в России, выраженная в долларах, составляла $930, то в августе этого она достигала $530. То есть сократилась почти вдвое.
А любитель статистики заметит, что зарплаты, измеренные в баррелях нефти, почти не изменились. Примерно 10 баррелей в месяц — вот ваша заработанная доля от нефтяных закромов страны.
Хорошо, воскликнет человек, воодушевленный телевизором, пусть зарплаты ниже, но наконец–то наши товары станут дешевле и возродится производство! Вспомните 1998 год! Как все было плохо, а потом как стало все хорошо.
Тут что–то не так, возразит ему человек, вооруженный калькулятором. Ко II кварталу 2015 года импорт снизился по сравнению с тем же периодом 2014 года примерно на 41%, почти повторяя динамику падения "долларовых" доходов. Однако никакого роста внутреннего производства, свидетельствует Росстат, пока не произошло: промышленность сократилась на 7,4% (исключением стали только добывающие отрасли и ЖКХ — по понятным причинам). И цены на российские товары внутри страны не снизились никак, а только выросли.
Да, в долларах стало дешевле, однако получаем–то мы обесценивающиеся рубли. И не так уж много этих самых рублей. Доходы 22,9 млн россиянин не достигают прожиточного минимума, подсказывает тот же Росстат.
Постоянные разговоры насчет каких–то суперрезультатов, которые якобы принесла девальвация рубля в 1998 году, вызывают сомнения. Да, в нулевые экономика начала расти, и воодушевленные люди утверждают, что нефть здесь ни при чем. Но Россия рубежа нулевых — это страна почти без торговых сетей и центров. Без новых автосборочных заводов. Без магазинов IKEA. Потенциал внутреннего рынка был велик, однако на протяжении 15 лет средние зарплаты россиян по–прежнему плясали вокруг магической долларовой цены 10 баррелей. И курс рубля вовсе не падал, а рос (вслед за нефтью), как рос и импорт промышленного оборудования, рассчитывать на который в ближайшее время не приходится.
И еще: Россия начала нулевых — это страна без массового потребительского кредитования. О значении этого драйвера экономики не любят говорить, потому что возвращать кредиты становится все труднее. Бедность расставляет новые капканы, и щелчки их стальных зубов будут звучать все громче и громче.
