За 13 лет, прошедших с момента теракта в Нью-Йорке, в мире изменилось многое. В процессе "борьбы с терроризмом", изначально безусловной, борцы наоткрывали столько "ящиков Пандоры", что справиться с ними теперь уже не получается никак.
Теракт 11 сентября 2001 года, или в американской традиции "9.11", так и остается крупнейшим терактом новейшего времени, и сейчас в блогосфере — множество воспоминаний на тему того, с каким шоком весь мир наблюдал нападение на США в прямом эфире. Это было тогда действительно убийственным опытом, и даже в России, где к США и вообще, и в тот момент в особенности — из-за недавнего Белграда и из-за Чечни — относились плохо, даже в России люди сочувствовали американцам. Впрочем, тогда еще не было соцсетей, а вот какая была бы реакция, если бы такой теракт произошел сейчас, это вопрос. Ведь и тогда говорили о том, что вот наконец и Штаты узнали, что такое терроризм, и не будут больше поддерживать чеченцев и критиковать нас за боевые действия (шла вторая чеченская война, и чуть не каждую неделю что-то взрывалось), и но если и злорадствовали, то с оглядкой и оговорками.
Владимир Путин тогда первым позвонил Джорджу Бушу со словами поддержки, а через год уже Буш звонил Путину поддержать его в трагедии "Норд-Оста", а через три — "скорбел вместе с россиянами" после теракта в Беслане, и тогда две страны на почве терроризма сошлись, наверное, так близко, как это для них возможно, и даже казалось, что разногласия уходят в прошлое. США после 11 сентября объявили врагом "Аль-Кайду" и собрали коалицию для вторжения в Афганистан, и таки вторглись и вроде бы даже сначала победили талибов, но Россия все равно в этой коалиции не участвовала. Хотя и активно помогала разведданными, и выяснилось, что и в Ираке планировались теракты на территории США, о чем российская разведка и предупреждала американскую, об этом прямо говорил Путин, так что пришлось американцам готовить и вторжение в Ирак тоже. И если Афганистан в общем и целом претензий не вызывал — казалось, ну а как же еще, в самом деле, США должны поступить? — то по поводу Ирака в России уже было серьезное возмущение, потому что официально вторгались из-за некого то ли химического, то ли бактериологического оружия, якобы имевшегося у Саддама Хусейна, и ООН не дала на это санкции, да и оружия в итоге не нашли. Ну и если кто-то без санкций ООН свергает Хуссейна и Каддафи, то почему, спрашивается, кто-то другой не может без санкций присоединить Крым.
А потом снова началось постепенное охлаждение между Вашингтоном и Москвой, и уже в 2007 году Путин произнес "мюнхенскую речь" с обвинениями США в применении силы и "консервации экономической отсталости" в странах третьего мира. С этого момента никакого взаимопонимания быть уже не могло, и Россия, хоть и не стала вмешиваться активно в ливийский конфликт, по Сирии заняла уже непримиримую позицию, отстаивая принцип невмешательства во внутреннюю политику других стран. Прошло несколько лет, и Барак Обама уже отменяет встречи с Путиным, начинается майдан и украинский конфликт, санкции и так далее. В Ираке же тем временем исламские радикалы из ИГИЛ берут города, и Обама вынужден планировать против них новую операцию и в Ираке, и в Сирии, и российский МИД, надо сказать, в принципе поддерживает эту линию, но вот что будет говорить Москва, когда операция начнется, это тоже неизвестно. Ведь это, по идее, тоже тогда вмешательство во внутренние дела, чем обернется, непонятно, но если у терроризма нет границ, то и у борьбы с ним тоже, получается, нет.
11 сентября невольно оказалось "золотой жилой" для политиков, понявших, что под предлогом борьбы с терроризмом можно закручивать какие угодно гайки, и вот в США принимается Патриотический акт, а в России — отменяются выборы губернаторов, в аэропортах пассажиров заставляют раздеваться, а все вокзалы оборудуют металлодетекторами, но все это мало помогает, потому что были уже после этого взрывы и в метро, и на вокзале, и в троллейбусах, и на бостонском марафоне. Прицепом к терроризму в законодательстве появился термин экстремизм, под которым власти понимают уже практически все что угодно, что противоречит генеральной линии, преследуя блогеров и оппозиционных политиков, что стало причиной для множества новых взаимных обвинений. И уже тогда, после взрыва "башен-близнецов", совпавшего с развитием интернета, особым жанром стали запутывающие конспирологические версии — как тогда популярными были версии о взрыве небоскребов неким "супер-термитом" и отсутствии в реальности самолета, упавшего на Пентагон, так и сейчас в сети обсуждают, что сбитый над Донбассом малайзийский Боинг на самом деле — инсценировка.
Если 13 лет назад термин "террорист" понимался всеми достаточно однозначно, под ним подразумевался бородатый исламский радикал с бомбой или женщина в черном, опять же с бомбой, то постепенно понятие терроризма становилось все шире и расплывчатее. Теперь уже нет однозначных оценок, террористы ли где-то действуют или наоборот борцы за свободу, точнее, они есть, но у всех свои. Сейчас уже на Донбассе ополченцев Киев считает террористами, а Россия проверяет на финансирование терроризма губернатора Днепропетровской области Игоря Коломойского, и так получилось, что страны, которые когда-то вместе с терроризмом боролись, сейчас обвиняют друг друга в пособничестве терроризму, термин превратился в ругательство и условное обозначение врага, борьба с ним превратилась в предлог для чего угодно, и это наверное должно говорить о том, что мы больше не знаем точно, что такое терроризм. Ну и те, кто после 11 сентября 2001 года говорил, что "мир никогда уже не будет прежним", были правы.
