Иванов из другой галактики

Другие свои титулы, должности, регалии и достижения Максим скромно не упомянул. Например, Иванов — крупнейший российский производитель молочных изделий ("российский" в данном случае здесь ключевое слово, потому что Pepsi и Danone, конечно, крупнее), а также крупнейший отечественный дистрибьютор продуктов питания. Правда, говоря об этом, Максим снова делает оговорку: "Если не считать алкоголя и сигарет". Кроме того, имя Иванова получит географическая точка в Антарктиде, а вместе с Брэнсоном он чуть не загремел в полицию за нелегальный переход границы, когда они пересекли Ла–Манш на кайтсерфингах. А в следующем году Максим действительно собирается в космос. Создается впечатление, что фраза "все получается у него само собой" написана не только про Брэнсона, но и про самого Иванова.

Молочник

"А теперь посмотрите на экран", — говорят на проходной расположенного на окраине Гатчины молочного завода "Галактика". Территория вокруг завода — типичная промзона в российской глубинке, где до крайности размыта грань между руинами и действующим бизнесом, а здесь на плазменной панели на меня смотрит грозная надпись на двух языках: "Я, нижеподписавшийся, подтверждаю, что у меня и членов моей семьи отсутствуют инфекционные и кишечные заболевания". И моя собственная роспись. Вообще за время путешествия по "Галактике" мы дважды дезинфицировали руки, специальные аппараты дважды надевали нам на ноги бахилы, кроме того, мы 12 раз воспользовались магнитным ключом и встретили, если я правильно считал, 12 сотрудников. Что для огромного многоэтажного завода не сказать что слишком много.

Максим Иванов не скрывает, что сильно горд своим детищем: "Мы делали его с моим партнером Игорем Дю. Изначально планировали завод–полуавтомат. Хотели освоить только один этаж ("Галактику" построили на базе промышленных корпусов, где в советское время собирались делать части баллистических ракет, но проект так и остался незавершенным. — Ред.). Но, когда мы уже начали стройку и провели конкурс на название компании, победила "Галактика". Это сокращение от слов "гатчинское молоко". "Га" — гатчинское, а "лактика", lactis — молоко. И тогда мы подумали, как галактика может быть полуавтоматом? Это не галактика, а какая–то хрень!"

Иванов мог сэкономить, но уверяет, что не жалеет о потраченных на "Галактику" 2 млрд рублей. Запущенное на старте кризиса 2008 года предприятие, по данным СПАРК, стало давать прибыль только в прошлом году. А в этом году Максим планирует, что выручка молочных предприятий достигнет 4,5 –4,6 млрд рублей. Это примерно 15% от общего оборота всех бизнесов Иванова.

Но именно молочное производство занимает Иванова больше всего: он может долго и увлеченно говорить про какую–нибудь бакобсемененность и с удовольствием рассказывает, что "Галактика" стала первым иностранным предприятием, которому Valio доверило выпускать продукцию под своим брендом: "Понравился завод? К нам приезжали министры сельского хозяйства из Франции и Финляндии и говорили, что не видели такого нигде в мире. Но мы решили, что говорить "в мире" — это слишком громко, поэтому мы говорим "самый современный в Европе". Это уже точно верняк! Часто спрашивают: а вот вы, когда продукцию делаете, чего–нибудь туда подсыпаете? Сухое молоко, например?! Но у нас физически этого сделать невозможно — даже дырки для этого нет. Единственная ручная операция — подсоединение шланга к молоковозу".

Моряк

Мы пьем чай с рогаликами в заводской столовой с председателем правления "Галактики" Анатолием Сиротининым — на предприятии нет VIP–залов, и топ–менеджеры обедают вместе с рядовыми сотрудниками. "Я был третьим сотрудником в "Фудлайне" (с этим названием и сейчас связано множество компаний Иванова. — Ред.). Когда я пришел, были только Максим и секретарша", — признается Анатолий. В начале 1990–х Максим и Анатолий вместе учились в Военно–морской академии.

Именно благодаря флоту москвич Иванов когда–то оказался в Петербурге (тогда еще Ленинграде).

"Вообще–то у меня с детства была мечта стать летчиком, но я плохо учился, был хулиганом и разгильдяем, поэтому родители отдали меня в Нахимовское училище на перевоспитание. Дедовщина? Не скажу, что была какая–то жуткая дедовщина, может быть, подзатыльники. Не знаю, как в Нахимовском сейчас, а тогда были караси и питоны. Караси — это ученики девятых классов, а питоны — это старшие, опытные, матерые, — вспоминает Максим. — Кстати, в мою морскую бытность в боевой части (на крупных кораблях может быть до пяти боевых частей, Иванов служил в минно–торпедной БЧ–3. — Ред.) было все наоборот: старослужащие моряки ходили с фингалами, а молодые были все такие розовые, довольные, улыбались. Потому что мои "годки" дрались с другими "годками" корабля, если вдруг те обижали молодых матросиков. Дело в том, что я создавал такой микроклимат, что молодых нужно не гнобить за то, что они молодые, а поддерживать. В итоге у меня была лучшая боевая часть на Северном флоте".

Максим говорит, что его большой противолодочный корабль "Стройный" был "самым ходящим кораблем Северного флота". В звании капитана третьего ранга он в начале 1990–х годов поступил в Морскую академию, чтобы прокормить семью, подрабатывал частным извозом, а потом попробовал заняться торговлей. Получилось.

Занимался много чем: продуктами питания, торговлей по каталогам модной одеждой и даже открыл несколько радиостанций. Максим уверяет, что ни один бизнес не бросил. Даже продав несколько лет назад радиостанцию в Петербурге Русской медиагруппе ("всех денег не заработать, и, чтобы штаны не порвать, нужно было ее продать. И я продал очень неплохо"), сохранил русскоязычную FM–станцию, вещающую в Финляндии.

Кризис–менеджер

Офисный этаж "Галактики" напоминает картинку из фильмов про светлое — без кавычек — будущее: большие пространства, стеклянные стены и плавные линии. Кстати, на "галактическом" сленге офис — это именно грязная зона, а чистая, соответственно, производство. Офис будущего Иванов построил перед кризисом. Вообще ключевые решения он принимает зачастую именно в самые сложные моменты.

"Была одна конкретная фишка, которая очень помогла нашей компании в 1998 году. Тогда все увольняли сотрудников, а крупные западные компании закрывали представительства в России. Отличные специалисты оказывались на улице. Однажды я пришел в офис и увидел, что глаза моих товарищей уже не так блестят, как раньше. Тогда я собрал коллектив и сказал: "Ребята, с завтрашнего дня начинаем набор персонала". Все были в шоке, спрашивали, не съехала ли у меня крыша", — смеется Иванов. Предприниматель говорит, что тогда принял несколько отличных спецов из западных компаний, которых в любое другое время не смог бы себе позволить. Оказавшиеся не у дел менеджеры сильно помогли компании в развитии, и с тех пор многие остаются верны ей.

Через 10 лет, в начале нового глобального кризиса, Иванов не только запустил завод, но и начал скупку компаний. "Мы тогда приобрели новые контракты, которые прежние владельцы уже не могли поддерживать, и купили двух наших конкурентов в Москве — это очень помогло нашей столичной "дочке", — считает Иванов. Во вторую волну мирового кризиса он, кстати, не верит, но на всякий случай начинает строительство большого логистического центра.

В любом случае у Иванова есть свой совершенно точный индикатор кризиса: "Во время катаклизмов россияне начинают покупать менее жирное молоко, потому что жир у нас в стране дорогой. За границей все ровно наоборот".

Первооткрыватель

Реализуя детскую мечту, моряк Иванов сел за штурвал самолета еще в 1990–х годах. Сейчас он имеет сертификаты на управление не только самолетом, но и планером. Но этого Иванову мало. В следующем году на карте Антарктиды должна появиться Maxim Lagoon.

"У меня есть хороший товарищ — трижды чемпион мира по парашютному спорту и известный бейсджампер. Red Bull предложил ему снимать фильм про Антарктиду. Всего было пять спортсменов: он, два альпиниста и два фрирайдера, которые спускались с одной из самых высоких гор в Антарктиде — Ульветанны. Еще было шесть операторов и фотографов Extreme Sport TV. Мы с французским фрирайдером Кристофом забрались на Ульветанну с помощью кошек и ледорубов, а потом спустились оттуда на лыжах. Нам удалось пробраться в красивое местечко, посреди которого было небольшое замерзшее озеро. До нас тоже были попытки туда добраться, но неудачные. Мы назвали место Maxim Lagoon и сейчас занимаемся регистрацией".

Чтобы не заниматься экстремальными видами спорта в одиночку, Иванов нашел себе сообщника в лице Ричарда Брэнсона, с которым на пару этим летом пересек Ла–Манш на кайтсерфинге. Здесь он по–настоящему оценил популярность Брэнсона.

"Когда мы пересекали Ла–Манш, над нами летал вертолет французской гвардии, и стоило нам выйти на берег — приехала полиция, чтобы нас забрать: "Ребята, вы не имеете права здесь находиться, вы не прошли паспортный контроль". Пока суть да дело на совершенно пустынном берегу образовалось человек сто — кто прибежал, кто приехал на велике, кто гулял с собакой. Все звонят друзьям, снимают на фотоаппараты: Брэнсон, Брэнсон, Брэнсон! И, когда нас уже хотели вести в участок, поднялся такой возмущенный шум, что полицейский решил позвонить и с кем–то посоветоваться. В итоге у нас просто переписали данные паспортов. Когда процедура закончилась, они сели в машину, проехали метров десять, остановились, оттуда вышел полицейский и попросил у Ричарда автограф".

Космонавт

Но главные приключения Иванову, скорее всего, предстоят в следующем году, опять–таки благодаря затеям британского предпринимателя. Максим собирается в течение года слетать в космос и опуститься в морские глубины. Для этого сейчас Брэнсон и Ко строят специальную подводную лодку, похожую на самолет и рассчитанную всего на одного человека. Проект, как легко можно догадаться, носит название Virgin Oceanic.

"Эта лодка сможет опускаться в Марианскую впадину на 11 км. У Virgin Oceanic два основных акционера, которые строят эту лодку за свой счет. Они будут спускаться в пять самых глубоких мест в океанах. В частности, Брэнсон будет 6 часов спускаться вниз на дно Марианской впадины. Остальным членам этого клуба, которых всего восемь человек, предложили спуститься в самые глубокие места в морях своих стран. Мой друг из Норвегии взял себе Норвежское море, принц Монако — Средиземное, а мне предложили на выбор либо Черное, либо Белое море. Я сейчас выбираю", — рассказывает Иванов.

Подводная лодка уже почти готова. Сейчас идет шлифовка линзы, в которой будет находиться голова человека. "Это такой прозрачный керамический кристалл. По несколько миллиметров в неделю там снимается в процессе шлифовки, это очень долгий процесс, поскольку она должна выдерживать колоссальное давление", — объясняет Максим.

В космос на корабле SpaceShipTwo собирается гораздо больше народу, при том что полет стоит $200 тыс. Одновременно могут лететь два пилота и шесть пассажиров. Иванов в очереди № 216 и относится по классификации Virgin Galactic к пионерам. Максим говорит, что в невесомость собираются как минимум еще несколько россиян, например Евгений Касперский.

"Я прошел центрифуги и медкомиссии. В центрифуге было непросто. Начало полетов планировалось на этот год, но у них пока нестабильно работают двигатели. Уже провели множество испытаний, уже есть пилоты, один из них СЕО Virgin Алекс Тай. Брэнсон, конечно, тоже летит — он и члены его семьи", — рассказывает Максим и признается, что у них есть еще один сумасшедший проект. Какой, пока не говорит, чтобы не сглазить.

P.S.

Менеджер "Галактики", которому поручили меня проводить, уже вторую минуту переминается с ноги на ногу. Ему предстоит решить неразрешимую задачу. Чтобы провести меня к раздевалке, необходимо выйти на улицу, а этого он сделать не может, из–за того что у него специальная офисная обувь. Второй путь — пройти через чистую зону — тоже не подходит: мы уже сняли халаты, шапочки и бахилы… Чистая зона осталась неприкосновенной.