Дмитрий Губин: "Евросоюз должен быть невероятно благодарен Владимиру Путину"

Я видел послевоенное фото маршала Маннергейма в санях: подпись гласила, что солярка уходит в счет долга в Советский Союз, а то немногое горючее, что оставалось финнам, Маннергейм приказал направлять на сельхозработы, запретив чиновникам пользоваться автомобилями.

И начал с себя. Послевоенные обязательства финнов составляли около $250 млн; эшелоны с оборудованием шли в СССР вплоть до 1952 года. Эта деталь из истории маленькой страны, оказавшейся между жерновами двух зловещих империй, шокировала меня. Я завел об этом разговор с финским актером Вилле Хаапасало, игравшем в "Особенностях национальной охоты".

"Мы, финны, — неожиданно ответил Вилле, — вообще–то должны быть очень благодарны Сталину. Потому что, отдавая машины и сталь СССР, мы вынуждены были индустриально развиваться и в итоге из нации крестьян и алкоголиков превратились в экономически процветающую страну".

По той же логике Евросоюз должен быть невероятно благодарен Владимиру Путину за то, что он навел на него жерло "Газпрома". Как и Финляндия после войны, Европа после первых же залпов "Газпрома" с демонстративным перекрытием трубы на Запад стала учиться обходиться без нефти и газа.

Я только что вернулся из Франции, где проехал на поезде от Парижа до Биаррица, а затем уже на машине по побережью Атлантики. Увиденное потрясло меня не в смысле вкуса утренних круассанов или красоты руральных пейзажей. На расстоянии километров шестидесяти от Парижа по обеим сторонам дороги бесконечными лентами тянутся ветряки — еще лет пять назад их в таких количествах не было. Друг рассказывает, что его замучил агент, уговаривающий установить в доме солнечные батареи.

Под Байоной реанимируют старый проект строительства приливной электростанции. Французы переходят на экономичные люминесцентные и светодиодные лампы, и скорее всего, в середине 2010–х привычные лампы накаливания перестанут существовать.

Но что меня добило — это последняя модель дизельного Renault Clio, которую я брал на неделю в аренду. Расход топлива составил 5 л на 100 км, и это с пробками! После этого я уже не подвергал сомнению информацию, что французские машины следующего поколения будут расходовать не более 3 л на 100 км, а при экономичной езде — 1 л.

Европа, почувствовав угрозу с Востока, в очередной раз прекраснейшим образом изменилась. Откуда должна почувствовать угрозу Россия, чтобы измениться столь же прекрасно, — вопрос, что называется, интересный.