Бизнес и власть говорят то, что не думают

Диалог бизнеса и власти в последнее время ведется на языке намеков и метафор, что открывает безбрежное море для различных толкований. Уже неоднократно, выходя из одного и того же кремлевского кабинета, чиновники и предприниматели комментировали суть принятого решения диаметрально противоположным образом. Чтобы понять, что на самом деле пытаются сказать друг другу бизнес и власть, "Деловой Петербург" с помощью лингвистов и социологов проанализировал дискуссию на тему кризиса в ходе недавнего Форума промышленников и предпринимателей.

Лингвисты уверены, что в разнице трактовок нет ничего удивительного. "Говорящий и слушающий могут создавать два различных подтекста", - замечает доцент факультета журналистики СПбГУ Анна Потсар.
Считается, что из любой пространной речи, даже если бы ее произносил сам Моисей, слушатели извлекают не более 50% информации. Остальное воспринимается как "шум" и пропускается мимо ушей. Современные информагентства - основные посредники между высокопоставленными говорящими и разного ранга слушателями - и вовсе считают значимой только ту информацию, которая содержит цифры, вроде того что "кризис продлится 50 лет".

Между тем во всякой речи, хочет того говорящий или нет, кроме основной информации есть масса скрытых намеков, недоговоренностей и умолчаний. Все это в больших количествах обнаруживается и в кризисной риторике власти и бизнеса, градус которой в последние месяцы сильно изменился.

"В ситуации кризиса люди и в повседневной жизни чаще переходят на повышенные тона и резкие выражения. Естественно, то же самое проявляется и в отношениях в бизнесе и в органах власти. Когда денег нет, возникают проблемы и угрозы - понятно, что отношения обостряются", - отмечает Владимир Гельман, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Обсуждение на форуме выдалось особенно острым: в эти дни Дума обсуждала кризисный проект бюджета. Участникам, с одной стороны, не терпелось узнать, повысятся ли налоги, а с другой - каждый надеялся, что окончательная версия бюджета отразит именно его чаяния.

Самыми ходовыми в выступлениях участников форума были морские метафоры: публике хотелось понять, когда нахлынет вторая волна кризиса и нащупано ли дно. Глава РСПП Александр Шохин на правах хозяина держался дерзко-наступательно, с министрами не церемонился и давал понять, что лучше всех все знает о кризисе: "То, что Россия вступила в кризис позже Америки и Европы, не говорит о том, что у нас кризис менее глубокий, менее продолжительный, менее масштабный. Тот факт, что мы расположены чуть дальше от эпицентра мирового финансового кризиса, не означает, что глубина его будет меньше, поскольку, как известно из законов физики, высота волны может нарастать по мере ухода из эпицентра".

Апелляция к непреложным законам физики должна подтвердить правоту лидера бизнес-сообщества, однако словесная картинка получилась смазанной. "Глубина, высота - не очень понятно, о каком именно из законов физики идет речь. Во-первых, хочется понять, что именно нас страшит - глубина или высота. Такое создается ощущение, что вместо того, чтобы анализировать реальность, анализируют эту воображаемую метафорическую картинку. Была такая шутка советских времен: "Акулы империализма сбросили фиговый листок и обнажили свой тигровый оскал". Очень похоже получается у Шохина", - комментирует профессор кафедры общего языкознания СПбГУ Павел Клубков.

Финальную, самую ударную часть речи (лучше всего запоминается последняя фраза) Шохин посвятил отношениям власти и бизнеса: "Часто органы власти напоминают многоглавого (не скажу - трехглавого) дракона, каждая из голов которого предлагает свои рецепты выхода из кризиса. Одна голова пышет в сторону бизнеса огнем и дымом, обещая увеличение налоговой нагрузки, вторая рассказывает сказки, басни о будущих налоговых льготах, третья усыпляет бдительность бизнеса обещанием системных стратегических решений и подходов. Список можно продолжить, но тогда дракон получится не классический, не из русских сказок". Оратор явно запутался в метафоре. Возможно, по ходу он старался смягчить впечатление ужаса, которое власть производит на бизнес.

"Уточнение, что "дракон получается" не из русских сказок, можно воспринять как намек на то, что кризис пришел к нам извне», - говорит Валерий Ефремов, доцент кафедры русского языка РГПУ им. А.И. Герцена.

Следующим взял слово помощник президента по экономическим вопросам Аркадий Дворкович. О том, что ждет бизнес в будущем году - увеличение или снижение совокупного налогового бремени, Дворкович высказался довольно неопределенно, сопроводив этот пассаж как минимум тремя оговорками. И метафоры для убеждения публики, в отличие от Шохина, он выбрал самые что ни на есть безобидные.

"Как вы помните, крокодил Гена тащит чемоданы по перрону, когда старуха Шапокляк (кстати, ее можно представить как образ кризиса) отняла у них билеты на поезд. Чебурашка говорит: "Гена, тебе тяжело, да? Давай я понесу чемоданы, а ты - меня?" К банкам желательно так не относиться все-таки", - так Дворкович объяснил одну из наиболее острых, на его взгляд, проблем текущего кризиса.

"Инфантильность этой метафоры заставляет предположить, что говорящий пытается выдать кризис за нечто несерьезное (мол, не стоит сгущать краски) и, возможно, не знает реальных масштабов происходящего", - полагает Валерий Ефремов.

Неуверенность - основной эмоциональный фон выступления Дворковича, говорит эксперт. Чиновник активно прибегает к саморазоблачительным оговоркам: "легко говорить с трибуны, но трудно сделать", "мы медлим в течение нескольких месяцев", "у многих нет психологической способности к изменению собственного поведения", которые не делают чести речам политика, так как заставляют думать, что власть не очень хорошо контролирует ситуацию, считает Валерий Ефремов.

Зампред Центробанка Алексей Улюкаев словесные красоты с легкостью принес в жертву сухим цифрам, а они, на его взгляд, дают почву для "необузданного оптимизма": девальвация прекратилась, банки досрочно погашают беззалоговые кредиты ЦБ. Даже слово "кризис" он старался не употреблять, заменив его пространным эвфемизмом "новая макроэкономическая ситуация".

Министр финансов Алексей Кудрин, как всегда в последнее время, был мрачно-нервозен.
Его речь была начисто лишена двусмысленностей: "Вот мне не нужно защищать имидж человека, который снижает налоги, потому что если вспомните, какими были оборотные налоги, какой был социальный налог..." - напомнил министр о своих заслугах. Все поняли, что налоги вырастут. Впрочем, Кудрин налоги налогами ни разу не назвал, избрав для этого формулу "социальные взносы и сборы", отчего владельцы бизнеса, вероятно, сразу почувствовали свою социальную миссию.

"Представители власти и бизнеса рассуждают каждый внутри своей системы координат, фактически не выходя за ее пределы. Их речь не демонстрирует готовности к диалогу, наполнена безадресными обвинениями и упреками. Каждый из выступающих по-своему интерпретирует слово "кризис", концентрируясь на наполнении его каким-то своим смыслом", - считает Анна Потсар.

Президент Альфа-Банка Петр Авен подтвердил имидж прагматичного пессимиста. Как и Шохин, он обнаружил сомнения в том, что власть понимает реальные масштабы кризиса. Постепенно в его речи стали преобладать не цифры, а эмоции: "Сегодня остановка любого большого банка значительно социально опаснее, чем остановка малого города. Мы защищаем не свои собственные деньги, а всего населения, тех, кто дает деньги, а не интересы своих хозяев".

Оговорка интересна тем, что Петр Авен, являясь, как известно, совладельцем бизнеса, демонстративно отказывается рассуждать о судьбе бизнеса с позиции собственника. Понять намерение говорящего можно, если учесть, что Петр Авен чуть ли не единственный представитель крупного бизнеса, который спокойно говорит о том, что государство должно входить в капиталы первого уровня крупнейших банков. В своем докладе он впервые посчитал, что на "спасение банков" потребуется 4-5% ВВП. Впрочем, таких слов, как "национализация", "огосударствление", "реприватизация", банкир ни разу не произнес.

Александр Шохин в своей речи сказал о национализации как неизбежном следствии кризиса: "Огромное количество частных активов перейдет в этом году в собственность государства или компаний с госучастием..."

Перспектива госучастия настолько, по-видимому, страшит лидера бизнес-сообщества, что в его речи сами собой возникли почти ленинские цитаты: "Активы - тем, кто умеет ими управлять". По словам Валерия Ефремова, это явный отголосок небезызвестного лозунга "Фабрики - рабочим, земля - крестьянам!".

Ассоциативную связь между возвращением старых порядков и перспективой усиления госрегулирования Шохин обнаружил еще раз: "Можно, безусловно, покончить с наследием социализма и запретить лампочки Ильича, как это иногда предлагается". Образы советской эпохи так настойчиво сквозят в его речи, вероятно, потому, что призрак "неосоциализма" не так далек, как кажется. Как ни странно, тот же призрак присутствовал и в выступлении Авена: "В общественном сознании формируется образ банкира-кровопийцы".

"Эта дискуссия - соревновательный процесс: представитель производственного бизнеса Шохин говорит: "Надо нам помочь". Представитель банковской сферы говорит, что надо помочь им. В их речах, в сущности, нет ничего скрытого. И Шохин, и Авен просто тянут одеяло на себя. При этом Шохин еще последовательно проводит линию "мы вместе с президентом, мы вместе с правительством", все время говорит о какой-то специфической близости к правительству, что немножко неожиданно, поскольку он говорит как бы не от лица общественной организации, а как бы от лица теневого правительства: мы говорим то, что на самом деле думает власть", - заключает Павел Клубков.