"На каком основании Лужков в три-четыре раза повышает цены на недвижимость?"

Антикризисные рецепты экономиста публикует журнал "Деньги".

Начнем с главного в экономике — организации инвестиционного процесса. Сейчас есть много квалифицированных специалистов, которые указывают на приоритетные направления инвестиций — от нанотехнологий до авиа- и автостроения.

Наше государство практически устранилось от прямого бюджетного финансирования конкретных проектов. В списке остались фундаментальная наука и некоторые закрытые проекты оборонного характера. Может быть, это и правильно. Тогда для прочего остается банковская система. Однако в этой системе есть некоторый сбой. Государство и население дают коммерческим банкам деньги, которые можно вложить в реальную экономику, а можно на них купить валюту и эмигрировать ее в западные финансовые структуры, а можно через залоговые аукционы на государственные деньги приватизировать, например, "Норильский никель" и другие объекты общенационального достояния.

И это естественное положение вещей. Известно, что коммерческим банкам нужна маржа — прибыль от денег, а не от товара. Поэтому они по экономической природе равнодушны к инвестициям в реальную экономику. Но ведь в каждой цивилизованной стране существуют банки долгосрочного инвестиционного развития. Они работают в ином, отличном от коммерческих банков кредитном режиме. Главное в нем — целевое кредитование. Такие кредиты направляются в инфраструктуру, создание гидростанций, реализацию космических проектов, решение проблем наследственности и смежные сферы здравоохранения и т. д.

Целевые кредиты нельзя использовать на валютных биржах и в спекуляциях акциями. Они выдаются и, главное, оплачиваются под конкретный проект. Заемщик не имеет живых денег. Он заказывает подрядчикам конкретные работы и материалы и отсылает их счета в банк долгосрочного развития. Если банк сочтет эти работы соответствующими инвестиционному проекту, он их оплатит. К сожалению, в России система целевого долгосрочного кредитования находится в зачаточном состоянии.

Перейдем теперь к другой, не менее важной проблеме. Миной замедленного действия, подготавливающей экономический кризис, является супердоходность определенных товаров или видов деятельности. Это прослеживается и на мировом, и на российском уровне. 20 января 2001 года — год вступления Буша-младшего в должность президента США — цена барреля нефти на мировом рынке составляла $22. Что могло произойти в нормальной, ориентированной на нефтяной экспорт экономике, если к июлю 2008 года эта цена выросла в шесть с половиной раз? Ответ: экономика деградировала в суперспекуляцию. От нефтяных цен все пошло по цепочке. И вот уже цена квадратного метра жилья в Москве превышает в три-четыре раза его себестоимость. Таковы последствия спекулятивной экономики. Конечно, все это рано или поздно, но лопнет.

Я считаю, что единственный способ борьбы с подобными пузырями — жесткое антимонопольное регулирование. Когда мы говорим о преимуществах рыночной системы, мы забываем, что как только некоторая область рынка становится монопольной — это уже не рынок. Я считаю, что если говорить о вмешательстве государства, то государство должно скрипя зубами стоять на защите конкурентного рынка. А у нас в огромном числе секторов есть один продавец. Какой это тогда рынок, это монополия. И искусственная она или естественная — вопрос уже не столь важный.

Поэтому для борьбы с нарастающими кризисными явлениями необходимо кардинально изменить характер функционирования антимонопольных структур. В настоящее время они в основном занимаются поиском фактов ценового сговора между отдельными предприятиями и компаниями. Однако опыт формирования не только естественных, но в первую очередь искусственных монополий показывает, что завышенная монопольная цена может возникать отнюдь не на базе соглашений между продавцами. Выдавливание конкурентов из регионов и отраслей зачастую происходит в форме "дружественного поглощения" и других мягких или жестких приемов рейдерства.

Главный же показатель монополизма — это получение сверхприбыли. Необходимо юридически закрепить понятие нормальной рентабельности, включающей в себя не столько бонусы топ-менеджерам, сколько расходы на инновации, повышение качества и снижение издержек выпускаемой продукции и услуг. Вся остальная сверхприбыль должна поступать в карман потребителей путем принудительного снижения цен под угрозой разорительных штрафов со стороны государства. В этом коренной смысл борьбы с монополизмом и нагнетанием кризисных явлений в экономике.

Правительство должно следить за уровнем цен. На каком основании тот же Юрий Лужков в три-четыре раза повышает цены на недвижимость? Да потому, что есть люди, живущие, скажем, в Ханты-Мансийске, у них, грубо говоря, "из ушей падают" нефтедоллары, они приезжают в Москву и покупают квартиры. Как только рухнули цены на нефть — и у Лужкова не получится брать $5-6 тыс. за метр.

Еще одним фундаментальным блоком стратегической антикризисной программы должно быть создание новых рабочих мест, простимулированное со стороны государства. Должен отметить, что именно государство разрушило систему подготовки трудовых резервов, производственно-технических училищ. Частный бизнес пока не может (или не хочет) финансировать эту систему. Поэтому большинство активного трудоспособного мужского населения оказалось в частных охранных предприятиях, а дешевая малоквалифицированная рабочая сила привлекается из ближнего зарубежья.