00:0019 октября 2007
33просмотров
00:0019 октября 2007
Неполиткорректный священник о литературе. Неутомимого миссионера Андрея Кураева вряд ли назовешь образцом политкорректности. Он не скрывает своих часто резких оценок современной действительности и тем вызывает на себя огонь критики.
Писательница Ксения Букша поговорила с диаконом Андреем Кураевым о современной
литературе и выяснила, что ему нравится Гарри Поттер, а вот псевдорусский
имперский стиль священник считает вычурным и ненужным.
- Почему сейчас в
русской литературе так мало по-настоящему талантливых описаний опыта
православного человека?
- Думаю, это естественный результат нашего
неофитства. Даже те люди, которые сегодня церковны, они православные зачастую
недавно, они натужно, книжно православные. Они еще сами не очень понимают, что
это значит - быть православным, и подражают книжкам. Поэтому описывать их мир
означает делать ремейки со старых книжек. Пока еще мало внутренней
наработанности, органичности.
- То есть православие еще не встроено в
жизнь так естественно, чтобы об этом можно было писать?
- Необязательно
естественно, оно может быть встроено по Достоевскому надрывно, но в любом случае
и эта надрывность нуждается в рефлексии и со стороны самого человека, и со
стороны того, кто наблюдает за ним, с писательской стороны. Будет все это, будет
описано, появится. но, опять-таки, учитывая, что разные люди по-разному
переживают православие, эти описания будут различны. Есть люди, у которых
травмирующий опыт церкви, которые на самом деле не преобразились, войдя в
церковь. Они с головой бросились в церковную жизнь, но при этом очень
надрывно-болезненно переживают собст-венную веру. Это массовый тип в современной
церковной жизни: выцветшие, поблекшие люди, как будто их в какую-то кислоту, в
формалин поместили, введя в церковную жизнь. У них исчезла мимика,
атрофировались мышцы лица, которые отвечают за поднятие уголков губ кверху, они
разучились улыбаться, сами себя загоняют в искусственные шаблоны. Речь идет
именно о том, что в самой церковной среде считается нормативным. Некая
стилизация. Православный человек не должен то, не должен это. В итоге куда-то
испаряется право на человечность.
- То есть отчасти виноваты и сами
представители церкви?
- Безусловно. Вот, скажем, мой вывод по
миссиологии, очень странный: если мы всерьез хотим заниматься миссией, нам
придется отказаться от традиционного пути православной миссии. А именно -
миссионер не должен быть священником. Это помеха. Потому что лучший путь миссии
- когда ты принимаешь образ жизни того народа, с кото-рым ты живешь. Но это
психоло-гически очень тяжело сделать именно священнику. Русский священник - он в
футляре, он в форме, у него очень высокая самооценка даже не себя как личности,
а своего служения, - я и по себе сужу. Чтобы быть встроенным в жизнь тех, с кем
ты разговариваешь, эта сословно-высокая самооценка должна быть отстранена. Для
священника это очень тяжело. Можно ли с детишками пойти поиграть в футбол? Для
священника это повод для серьезных переживаний. Так что священство может быть
для миссионера не столько помощью, сколько помехой.
- Что могут сделать
представители церкви, чтобы их мир стал более естественным?
- Церковь,
как и литература, огромна. В мейнстриме у нас сейчас псевдорусский стиль,
попытка пощеголять в имперских одеждах. Сделать вид, что ничего с нами не было в
XX веке. А есть реальные люди и священники, которые понимают, что нам эти
имперские одежды и не по погоде, и не по нашему внутреннему самочувствию. Если
человек вышел из тюрьмы, а на него напяливают бобровые шубы - он рухнет под их
тяжестью, этот доходяга. Поэтому есть священники, которые хотят дышать одним
воздухом с людьми, а не искусственным воздухом алтаря. Не сомневаюсь, что за
ними, скорее всего, будущее. Может быть, это не очень хорошо, потому что тут
тоже есть свои проблемы.
- В современной литературе что больше всего
запомнилось за последнее время из русских и нерусских книг?
- Сам стиль
моей жизни и профессия ориентируют на чтение несовременных книг, а из
современных меня интересуют главным образом исторические исследования, а не
художественные миры. Если говорить об исторических исследованиях - прекрасная
книга Татьяны Бернштам "Русский приход XVIII-XIX веков", очень добротная книга.
А сейчас круг моего чтения вертится вокруг темы миссии. Курс лекций
"Миссиология", история православной миссии, который я последние 2 года веду в
Московской Духовной академии, - тема по-своему очень печальная, такого курса
раньше не было, не на кого ориентироваться и опираться, поэтому приходится
выискивать зачастую даже в непрофильной литературе рассказы о миссио-нерских
движениях. Сейчас, например, читаю дневники Николая Японского, русского мужика,
который в конце XIX века уехал в Японию и там служил.
- Сейчас в
литературе много изображают магов, темные силы, и представители разных церквей
начинают протестовать против этого, пытаются запрещать Гарри Поттера или другие
книжки. Как вы к этому относитесь?
- Проблема, несомненно, есть. На
сегодня ребенок этой околорекламной стихией погружается в мир колдовства, это
факт. Гарри Поттера я сам люблю, это очень доброт-ная книжка с вполне
христианским подтекстом, но есть другие вещи. Во-первых, мы не встретим в
современных блокбастерах положительного героя-христианина. Положительный герой
может медитировать перед статуей Будды; в порядке политкорректности он может
быть мусульманином, иудеем, но так, чтобы христианство было показано без стеба,
как органический стержень, вокруг которого хорошо и творчески строится жизнь
главного героя, - такого вы в голливудских фильмах не встретите. Эта фигура
умолчания очень важна. Во-вторых, мы видим огромное количество
псевдоистори-ческих поделок вроде короля Артура и так далее, когда христианст-во
презентуется в совершенно неузнаваемом виде, по законам черного пиара. И третье
- постоянное присутствие в этой попсовой культуре всевозможных оккультных
дета-лек. Есть откровенно сатанинские вещи типа "Полярной совы", автор - швед
какой-то, так он и в своих интервью, и в сюжете книги декларирует, что Бог
Библии не прав, это Бог-неудачник, мы должны языческим богам служить и так
далее. И надо сказать, что это дейст-вует, я смотрю по интернет-дискуссиям в
Живом Журнале, есть большой слой молодежи, которая удивительно заряжена на
ненависть к христианству. Причем ненависть эта не со светских, гуманистических
позиций, а именно с позиций оккультно-языческих. Это в Интернете в порядке
вещей, есть сотни блогов, в которых христиане упоминаются как "хрюсы". В этом
есть вина и Голливуда в том числе.
- Какое настроение должно быть у
писателя, чтобы он не начал испытывать гордыню из-за своего
писательства?
- Во-первых, я думаю, должно быть чувство профессиональной
позитивной самооценки. Без этого работать просто нельзя. Надо различать
христианское смирение и честность - эти две добродетели не всегда в ладах друг с
другом. Если человек начнет без конца осуждать себя и свою работу, это будет
неправда. Ну неправда это, если шестнадцатилетняя девочка, воспитанница
православной гимназии, стоит перед зеркалом и медитирует на тему, какая она
уродина безобразная. Это неправда, она прекрасна в свои 16 лет. Аналогично и у
работающего человека, и у писателя в том числе. Должен быть выработан некий
балансир, понимание, что вот это - удалось, это было написано с огоньком, а это
- на троечку. У любого писателя есть любимые и нелюбимые собственные книги.
Другое дело, что когда ты поставил себе пятерку за профессиональную
деятельность, то, чтобы избежать гордыни, можно вспомнить другие аспекты своей
жизни, в которых ты не столь удачен. хороший преподаватель и плохой друг,
хороший писатель и плохой отец. Вот так и вспоминать, чтобы нос не слишком
задирался. Как говорится, вверх торчат ветки только у деревьев, на которых нет
плода.
Диакон Андрей Кураев: "В мэйнстриме у нас сейчас попытка
пощеголять в имперских одеждах. Сделать вид, что ничего с нами не было в XX
веке. Нам эти имперские одежды не по погоде, не по нашему внутреннему
самочувствию".
диакон Андрей Кураев
- Родился в Москве в 1963 г.
Закончил философский факультет МГУ, Московскую Духовную семинарию, Бухарестский
Богословский институт, Московскую Духовную академию.
- Работал референтом
Патриарха Московского и всея Руси Алексия.
- Профессор Московской
Духовной академии, профессор Свято-Тихоновского Православного Богословского
университета, кандидат философских наук, старший научный сотрудник философского
факультета МГУ.
- Член экспертно-консульта-ционного совета по проблемам
свободы совести при комитете Государственной думы по делам общественных
организаций и религиозных объединений.
Подготовила Ксения Букша при
содействии журнала "Фома"