Классик открыл рот, который оказался ящиком Пандоры

Главное событие нынешнего литературного сезона было обставлено чисто по-европейски. Загодя объявленная дата начала продаж. Тщательно спланированные утечки в прессу этак за недельку до официального релиза. Газеты пишут только о происходящем, но при этом никто не в курсе, что же на самом деле происходит. И выпуски новостей открываются именно этим сюжетом.<BR><BR>Включаете телевизор и еще до рассказа о последних взрывах в Чечне вам сообщают: да, все верно. Событие, которого ждали так долго, наконец-то свершилось. Литературная гора разрешилась-таки от долгого бремени, и Виктор Пелевин наконец-то выпускает новый роман, который называется ДПП (НН): "Диалектика переходного периода (из ниоткуда в никуда)".<BR><BR><B>Московская международная ярмарка тщеславия</B><BR>Выход пелевинского произведения был подогнан ровно к открытию Московской международной книжной ярмарки-2003.<BR>Нынешняя ярмарка -- шестнадцатая по счету. Ничего нового: министры и лидеры парламентских фракций на церемонии открытия, перед кассами километровые очереди, пьяные издатели мычат и обнимаются в ВДНХовском буфете.<BR>Участники ярмарки в меру возможностей выпендривались друг перед другом. Петербургская "Амфора" раздавала футболки с лицом Саддама Хусейна.<BR>Петербургская же "Азбука" привезла сразу двух культовых гостей: испанца Альфредо Конде и поляка Тадеуша Конвицкого. На стенде ЭКСМО звезды выступали вообще в режиме нон-стоп: Донцова, Устинова, Губерман, Дашкова...<BR>А вот главный герой на ярмарку не пришел. Разумеется, нет. Даже школьники знают: Пелевин интервью не дает и перед телекамерами не светится.<BR>"Generation П", последний роман живого классика, вышел весной 1999-го. Роман был явно неудачный, явно торопливый, явно небрежный. Зато среди действующих лиц там были Борис Березовский и Шамиль Басаев. И футболки с Че Геварой вошли в моду именно после "Generation'а". Так что торопливость сочли авторской задумкой, небрежность простили, а в целом роман было решено считать не неудачным, а удачным.<BR>А потому что Пелевин! Потому что ему можно!<BR>После "Generation'а" классик замолчал. Молчание длилось целую эпоху. Березовский давно ходит по лондонскому метро и завывает: "Сами мы люди не местные!.." Басаеву, как Мересьеву, отрезали ногу и даже швы на ней уже перестали чесаться.<BR>Че стерся до дыр с застиранных футболок. И Пелевину пришло время хоть чем-то подтвердить статус номера один.<BR><BR><B>Со своим стаканом в чужой монастырь</B><BR>По глянцевым журналам кочевали величественные легенды: устав от мирской суеты, классик, мол, живет в буддийском монастыре в Южной Корее. На самом деле с суетой Пелевин, похоже, решил бороться методом глубинного окунания в эту самую суету.<BR>Вроде бы одно время он жил на деньги какого-то немецкого фонда. Потом вроде бы получил грант в Канаде, но отрабатывать его не стал, а, по слухам, без пауз пил алкоголь.<BR>Точно известно, что увидеть его можно было на большинстве халявных попоек при литературных конгрессах и киношных фестивалях.<BR>Одна кинокритикесса рассказывала мне, что на встречу с почитателями во французских Каннах он пришел столь пьяным, что "Кыш" сказать не мог. Взяв со стола стакан, он откусил от него кусочек и просто вышел из зала. Ведущий пояснил: писатель порезал язык. Говорить не может: очень больно.<BR>В последнем конкурсе "Национальный бестселлер" участвовала повесть Пелевина "Шлем ужаса". Повесть оказалась настолько нелепа, что не попала даже в шорт-лист. Не попала в шорт-лист, не была никем издана, не оправдала и надежд на западную публикацию. Это была в сущности ерунда. Подумаешь! -- ну не хотят издатели вкладывать деньги в его произведения. Однако симптом показался тревожным. Молчать дальше было стратегической ошибкой. И Пелевин сел за большой роман.<BR>Оглашая окрестности стонами, гора рожала-рожала и наконец родила. Роман появился в продаже, и сразу стало ясно: самым удачным произведением Пелевина было то четырехлетнее молчание, которое он так провально прервал.<BR><BR><B>Чапаев, красота и колбаса</B><BR>Не знаю, замечали ли вы, но из всех возможных идеологий современные деятели культуры предпочитают взгляды старухи Шапокляк. Если вы помните, она уверяла, что хорошими делами прославиться нельзя. Что нужно сделать, чтобы стать звездой рок-н-ролла? Думаете, писать хорошие песни? Черта с два! Нужно выйти на сцену и показать попу. А что нужно сделать, чтобы твои книги хорошо покупались? Разумеется, нужно, как Владимир Сорокин, написать про поедателей фекалий. Или, как Ирвин Уэлш, про людей, бензопилами кастрирующих друг друга.<BR>Или, как Пелевин в своем новом романе, про православных священников, которые искусственным членом (не только им) отымевают в петербургских гей-клубах своих толстых недругов.<BR><BR>Вот напишите, и будет вам счастье!<BR>Скажу сразу: роман Пелевина мне не понравился. Роман не понравился мне настолько, что ни единой копейки своих денег я больше никогда не потрачу на приобретение букв, сложенных писателем Пелевиным в слова. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.<BR>Для меня такого писателя просто больше не существует. Потому что написать НАСТОЛЬКО бездарную книгу сложно, даже если пытаться специально. И еще потому, что главной мыслью всего романа является истерический вопль: христианство мертво, а значит... как там говорила Шапокляк?..<BR>Я не стану покупать его книги, но не сомневаюсь, что другие-то станут. Люди купят много его ДПП (НН). Они будут смеяться над сценой с батюшкой и искусственным членом, они поверят, что мораль отменяется, а прозаик продолжит кусать стаканы и получать "бабки" от толстых иностранных людей.<BR>Неважно, что когда-нибудь он останется дома один, откроет собственную книгу и ощутит липкий ужас. До этого времени ведь еще очень долго. Стоит ли "париться"?<BR>Так что еще много-много лет издатели будут снабжать его пачками купюр, будут издавать все, что он захочет им продать и, включая телевизор, вы еще много раз узнаете: Пелевин жив и продолжает радовать вас своими новыми произведениями.