Мусорный клондайк перешел на бригадный подряд

<BR><BR>Недалеко от аэропорта, на южной окраине города, находится самая крупная в Петербурге свалка -- Южный полигон. Ежедневно сотни мусоровозов свозят на нее тонны отходов. Туда же отправился корреспондент "ДП".<BR>Несколько километров по Пулковскому шоссе, и старенький автобус сворачивает на дорогу, ведущему к Южному кладбищу. Автобус забит под завязку, однако далеко не все едут почтить память близких. На конечной остановке примерно три четверти пассажиров поворачивают в противоположную от кладбища сторону. Все они идут к горе Арарат, как называют Южный полигон сами мусорные старатели.<BR>По закону, для посторонних вход на Южную свалку запрещен. Об этом предупреждает даже знак "Стой! Опасно для жизни!", расположенный перед ведущей к свалке дорогой из плохо уложенных бетонных плит. Ежедневно, с 8 до 9 утра по ней идут сотни людей, которые не могут представить себе существование без ежедневного копания в кучах отходов. Они здесь зарабатывают деньги.<BR><BR>"Арарат"<BR>Не доходя до "Арарата", многие из попутчиков начали переодеваться в рабочую "униформу" прямо на обочине дороги, не переставая делиться мнениями по главному вопросу: что сегодня привезут мусоровозы и сколько добра они смогут унести на своей спине.<BR>Когда мы наконец добрались до вершины горы, нас встретили несколько "бригадиров", которые сразу стали разбивать пришедших на группы по два-три человека.<BR>"Ты что, новенький? -- обратился ко мне невысокий крепыш лет 40 в тюремных татуировках и фуражке с коммунистическими значками. -- А ну, вставай в напарники к Митричу, он тебя быстро с правилами познакомит".<BR>Нескольких минут разговора с Митричем действительно хватило, чтобы понять структуру организации работ на свалке. Оказалось, что никакой "самодеятельности" на ней нет, все работают бригадами (всего удалось насчитать примерно 70-80 таких бригад, в которых работало порядка 200 человек).<BR>Рабочий день начинается в 9 часов, и всех опоздавших "заворачивают" назад. Каждая бригада берет с собой несколько огромных, в человеческий рост, мешков. Первый нужно наполнить пластмассой -- в основном бутылками из-под лимонада. Это норма, которую в 2-3 часа дня (срок окончания работ) каждая бригада должна сдать своему начальнику.<BR>Если нужное количество пластмассы не набирается, то бригада автоматически лишается права унести с собой содержимое других мешков, в которые можно класть практически все, что приглянется на свалке.<BR>Помимо невыполнения плана стоит опасаться и бульдозеров. На протяжении всей смены приходилось постоянно оглядываться по сторонам, чтобы очередная гора мусора не обрушилась благодаря ровняющему отходы бульдозеру.<BR>Члены бригады на полном серьезе заявили, что даже если водитель бульдозера видит человека, то, как правило, не останавливается. Наверное, поэтому на свалке рассказывают много мрачных историй про то, как людей живьем закапывали в мусоре. Причем когда один из бульдозеров обрушил на нас кучу отходов, так что мы погрузились в них по пояс, подобные "страшилки" начали восприниматься уже не так критично.<BR><BR><B>Товарный запас</B><BR>Как выяснилось, в "домашние" мешки "работники полигона" в первую очередь складывают продукты, а именно колбасу, вырезку, ветчину, сыр, масло, сметану, яйца, молоко, пельмени и др. По секрету Митрич поведал, что в канун прошлого Нового года с таможни на свалку пригнали целый мусоровоз с контрабандной красной икрой.<BR>Местные аборигены уверяют, что на свалку, как правило, свозят не гниль да отходы, а вполне нормальные продукты. Личные наблюдения эту точку зрения подтвердили -- мне не удалось найти ни одного продукта, срок годности которого бы истек. Немало на свалке и сигарет -- ее обитатели постоянно курят продукцию компании "Филипп Моррис", регулярно поставляемую на свалку мусоровозами. Правда, сигареты вываливаются из машин без упаковок и часто ломаются, но рабочих это не останавливает.<BR>Опрос показал, что большинство "старателей" собирает на свалке продукты для личного пользования, но -- не только.<BR>Во время "перекура" я познакомился с чумазым парнем, который активно набивал свой мешок недавно привезенной докторской колбасой. На мой вопрос, зачем ему столько, парень невозмутимо ответил: "Да на доходы от свалки я только и живу. Все, что соберу, потом "толкаю" в магазин неподалеку от дома. Они думают, что я мелкий оптовик, и из-за того, что у меня цены низкие, продукты отрывают с руками. Колбаса-то качественная, они уже не раз проверяли, так почему бы и не взять". -- "И много зарабатываешь?" -- "Не жалуюсь. В день всяко 600-700 рублей набегает. Хотя сейчас я разленился -- вот в начале лета я здесь бомжей нанимал, чтобы они мне в квартиру сахар и колбасу таскали. Помню, в июле как-то две "штуки" в день сделал. Но таких, как я, здесь всего человека три-четыре. Ты посмотри, как выглядит большинство местных: их даже на порог магазина не пустят.<BR>Помимо продуктов немало людей промышляет на свалке одеждой. При мне из недр вытащили темно-синие, почти не ношеные джинсы, кроссовки, несколько кофточек и жилеток, а из мусоровоза извлекли даже помятый кожаный пиджак.<BR>Во время "перекуров" по бригадам ходят женщины, которые стараются выменять у рабочих найденную ими одежду. Оказалось, что собирают они ее не для себя, а для того, чтобы продавать на рынках. За день мне удалось встретить пять женщин, занимающихся подобным бизнесом. Одна из них -- энергичная дама бальзаковского возраста, не прекращая утрамбовывать в рюкзаке платья, блузки и кроссовки, поведала: "Как зачем одежда? У меня на рынке свое место, там сын торгует, а я ему несу все то, что найду и дома в порядок приведу". -- "Хорошо идет торговля?" -- "Да не жалуюсь. Тысяч 8-9 в месяц чистыми имею".<BR>Кроме того, на свалке постоянно работают 10-15 бутылочных сталкеров (дневной доход -- 200-300 рублей). Бутылки они превращают в деньги тут же на свалке, в специальном домике, населенном двумя злобными немецкими овчарками и приемщицей.<BR><BR><B>Драгметаллы</B><BR>Впрочем, не все на свалке можно класть в свой личный мешок. Содержимое каждого из них по окончании рабочего дня тщательно проверяет бригадир и если обнаружит любое металлическое изделие -- железные заготовки, микросхемы, проволоку, карбюраторы и т.д., -- то человеку не позавидуешь.<BR>"Палец отрежут, как пить дать", -- безапелляционно заявил Митрич. -- Сколько на моей памяти их уже перерезано..." Куда у самого Митрича делся указательный палец правой руки, уточнять было неудобно.<BR>Честь собирать металл на свалке доверена четырем бригадам, состоящим из людей, которые работают здесь по несколько лет. Свои мешки на работу они не берут -- для них продукты собирают несколько обитающих на свалке бомжей. Кроме того, говорят, что некоторые из членов "металлических" бригад даже получают зарплату -- 200-300 рублей в день.<BR>Впрочем, некоторым аборигенам удается заработать и более. Затягиваясь найденной под ногами сигаретой, Митрич доверительно поведал, что в прошлые выходные его приятель нашел в куче мусора исправный горный велосипед, который немного привел в порядок дома, а затем продал перед спортивным магазином за $200. Иногда удается отрыть даже работающие фотоаппараты, магнитофоны, самокаты, сумки, рюкзаки. Кроме того, из уст в уста передается легенда о том, как прошлой зимой одному бомжу удалось раскопать среди смерзшегося мусора картонную коробку, доверху наполненную долларами. (А.М.)