"Хали-Гали" осваивает новые светские "приколы"

<BR><BR>Новое кабаре "Хали-Гали" внешне мало напоминает почивший на пятом году жизни клуб с тем же названием. Хотя преемственность поколений, безусловно, прослеживается: раньше Трахтенберг продавал на аукционе яичницу, поджаренную на вынесенной на сцену раскаленной сковородке, а ныне -- коктейль, составленный барменом-жонглером.<BR><BR><B>Смотровая</B><BR>В старом добром "Хали-Гали" ватерклозет располагался на сцене, выполняя одновременно роль гримерки для стриптизерш. Ожидая выхода на сцену, не совсем одетые и совсем неодетые девушки курили, сидя на корточках в малюсеньком закутке прямо перед туалетной дверью. Туалет в кабаре -- образец заботы о клиенте. Рядом с "фарфоровым" сооружением прикреплена стойка с аккуратно рассортированной газетно-журнальной продукцией. Хотя вряд ли кто-то здесь займется чтением. Туалет имеет общую стеклянную стену с гримерной комнатой -- посетитель наблюдает процесс помывки в душевой кабине, покраски, причесывания, надевания (снимания) "костюмов" (то же самое транслируется на большой экран в зале во время антракта). На этом сюрпризы не заканчиваются. Человека, вплотную приблизившегося к сантехническому устройству, приветствует бодрый марш: "Ну, привет, расслабься, как дела?" в сопровождении типичной для заведений подобного рода звуковой дорожки.<BR><B>Галерея и канкан</B><BR>В новом кабаре -- тяжелый занавес, золотые кисти, бархатные стулья, таблички "партер, 1-й ряд, левая сторона", ложи с купидонами в позе футболистов, приготовившихся к штрафному удару, и ничего не скрывающие атланты.<BR>О старой "ферме железных животных" (интерьер бара имел очень высокую степень металлизации) напоминают прежде всего "картины". В блестящие рамы заключено множество "черных квадратов" -- кусков рифленого железа. Полотна авторизованы и имеют названия типа: "Срамской. Иван Грозный дрючит своего сына". Единый стиль "галереи" нарушает лишь "Царская ложа", она же ложа "Горби". Всю стену здесь занимает портрет первого президента СССР, по признанию владельца кабаре Игоря Мельцера, приобретенный в каком-то райкоме.<BR>На сцене Роман Трахтенберг теперь еще и поет (вживую), бьет чечетку и рассказывает сказку про девушку Хуаниту, сопровождающуюся "корридой" первичных половых признаков. На подиуме меняются "архетипы": "Лебединое озеро" с балеринами в кружевных чулочках с подвязками, "баядерки" с красноармейцем Суховым, транссексуал в роли Мэрилин Монро с развевающимся "на ветру" белым платьем, розовый заяц-"энерджайзер" 52-го размера, раздевающийся под Rammstein, и т.д. и т.п.<BR><BR><B>Без закромов</B><BR>Отказавшись от "Закромов родины" и прочих брутальных кулинарных радостей, повар Серж Фери поставил в кабаре французскую кухню. Чуть ранее эту же задачу Серж выполнял в другом заведении Мельцера -- рыбном ресторане "Матросская тишина". Оттуда перекочевали в меню "Хали-Гали" некоторые блюда.<BR>Ужин в честь открытия начался с карпаччо из лосося, посыпанного кедровыми орешками. Едва уловимо соленая рыба таяла во рту, при выдавливании на нее лимонного сока приобретая пикантную кислинку. Деревенский паштет с фисташками и черносливом и бело-розовый мусс из лосося и судака, "очерченный" листиком савойской капусты, дополнили закусочную картину.<BR>Несмотря на ощущение окончательной и бесповоротной сытости, отказаться от соблазна вкусить форель не удалось. Покрытая "кольчугой" из миндаля рыба возлежала на металлическом блюде, полностью повторяющем ее очертания. До десерта дело дошло уже после того, как Трахтенберг выехал на сцену верхом на американской курице, а "портье", неспешно размотав паутину цепей, превратили тем самым сцену в танцпол.<BR>Разогретая шоу публика незамедлительно испробовала цепи на прочность. Они выдержали. Десерт -- крем-брюле во французском понимании этого слова, естественно, не имел отношения к одноименному мороженому. А представлял собой крем, приготовленный из сливок, желтков и сахарной пудры, залитый сверху карамелью.