Бизнес научился договариваться

Почему в 2020–2021 годах так много работали на условиях pro bono?

— Когда твои партнёры и клиенты, представители малого и среднего бизнеса, не могут позволить себе срочные расходы на юридическую помощь, им приходится "выплывать" из моря проблем. Конечно, в пандемию мы протянули руку помощи тем, с кем уже работали раньше. А дальше — сарафанное радио: к нам обращались новые и новые люди — не только из сферы общепита. И мы помогали — как правило, на условиях pro bono. Ещё мы готовили обзоры, памятки, которые можно было распространять дальше без нашего участия. Когда возникла ситуация с законом о "наливайках"… Мы точно не могли остаться в стороне.

Пожалуй, в пандемию была особенно важна способность договариваться.

— Абсолютно точно. Из–за пандемии были безумные задержки в судах. Ковидное время было лакмусовой бумажкой для многих предпринимателей: пандемия стала своего рода триггером, и бизнес научился договариваться. Особенно с учётом того, как медленно иногда могут рассматриваться дела. Итак, вы получили судебный акт. Затем первая инстанция, вторая, скорее всего, ещё и третья… Если бежать и не зевать, то, по самым скромным подсчётам, весь процесс займёт от полугода до года. И вот вы добежали: только у вашего должника к этому времени уже ничего нет — он банкрот. И ради чего был весь этот марафон? А можно было достигнуть договорённостей, которые устроят обе стороны — например, сделать рассрочку.

Какие дела вы сами — управляющий партнёр — забираете себе?

— Я, возможно, не самый типичный управляющий партнёр, потому что фактически принимаю участие во всех делах бюро. Мне кажется, что для наших доверителей важно и приятно, что все члены команды максимально вовлечены в их проекты, сделки, споры и что на любой кулуарной встрече они могут задать мне или руководителю проекта вопрос и получить ответ. Для меня это уровень заботы о клиенте, а не вопрос экономии своего времени или делегирования полномочий.

А с этим опытом разве не приходит выгорание — отсутствие мотивации?

— Благодарность клиентов — сама по себе отличная мотивация. А ещё тот факт, что мы с моей командой можем сделать то, что не смогли другие. Так часто складывается: мы берём дела, которые кто–то уже вёл до нас. И они были почти безнадёжными: из 100 шансов на победу оставалось максимум пять. Но когда ты эти пять шансов превращаешь в 100% — это и есть мотивация. В деле с защитой баров от закона о "наливайках" мне всё время говорили: "Светлана, ну зачем? Зачем, если всё уже решено?" Но всё начинается со слова "невозможно". Для меня это внутренний вызов. Да, шансов было мало. Но ты собираешь ресурсы, двигаешься и в какой–то момент осознаёшь — всё было не зря. Победа — это же не просто очередная галочка. Для конкретного предпринимателя спасённый бизнес — дело жизни. После подобных случаев вспоминаю, как приехала в Петербург и поступала на первый курс в СПбГУ. Мне задавали вопрос: зачем вообще приехала? Нет своих вузов в Мариуполе? Для меня это было странно. Я была юной дерзкой девушкой и искренне не понимала, почему не должна куда–то ехать. Я приняла решение учиться в самом красивом городе страны, в одном из лучших вузов. И почему я должна отказываться от этого решения? Так это и стало лейтмотивом жизни. Как говорят: "Вижу цель, не вижу препятствий". В рамках закона, естественно.