Большой доходный дом в стиле эклектики на улице Восстания, 33, известен знатокам Петербурга как дом Дурдина. Но не того, о ком думают историки.
Так уж повелось, что, произнося эту фамилию, все сразу же начинают вспоминать о пивоваренных традициях северной столицы, о товариществе "Иван Дурдин" и напитках из хмеля и солода. Между тем, здание это принадлежало совсем другому Дурдину. Хотя и представителю той же семьи.
Братья Иван Алексеевич и Александр Алексеевич Дурдины появились в столице Российской Империи в самом конце 30-х годов XIX века. Иван был старшим сыном в семье, а Александр — самым младшим, так что разница в возрасте между ними составляла чуть меньше чем четверть века. Были они оба крепостными крестьянами из Ярославской губернии и в Петербург отправились на заработки, как это было принято в то время, потому что наличные ценились помещиками куда больше, чем даже пусть и обильный, но натуральный оброк.
Бизнес на пиве
Старший брат практически сразу же снял помещение на Обводном канале и принялся за дело, в котором знал толк больше всего — взялся варить пиво и квас, а младший был, как говорится, на подхвате. Ярославское землячество, по сложившейся традиции обеспечивавшее северную столицу продовольствием и подмявшее под себя всю торговлю съестным, двух новичков приняло благосклонно. Предприятие братьев оказалось настолько успешным, что всего через 7 лет они заработали достаточно, чтобы откупиться от помещика и стать вольными. Ну, а дальше дело пошло — братья разбогатели.
Иван Дурдин превратил свою мини-пивоваренку в настоящий завод, да вдобавок к тому занялся торговлей вином и хлебом, а еще скупил полдесятка каменных домов на южной окраине города и бани. Учитывая, насколько бурно развивалась в середине века промышленность и сколько предприятий было построено за Обводным в Нарвской части, и банный бизнес, и сдача жилья внаём приносили хорошую прибыль. Не такую, конечно, как пивоваренное дело, но весьма достойную.
Торговец серебром
А повзрослевший к этому времени младший брат пошёл по другой дороге — взялся торговать предметами роскоши. В первую очередь — изделиями из серебра. Не только и не столько ювелирными, сколько бытовыми, в первую очередь — посудой, столовым серебром и так далее. И если Иван выбрал себе место жительства поближе к своему предприятию, то Александр поселился поближе к потенциальным клиентам, на углу улиц Знаменской и Бассейной, то есть, по-нынешнему говоря, Восстания и Некрасова. Два его магазина располагались в самом центре — на Садовой, а чтобы диверсифицировать бизнес, бывший крепостной крестьянин, а ныне — полноправный купец 2-й гильдии завёл ещё и трактир недалеко от Сенной площади. Откуда в это заведение привозили пиво, думается, объяснять не надо.
И, конечно же, он тоже не удержался от того, чтобы скупить несколько доходных домов — уж больно выгодное это было в те поры дело. Только не на окраине, а поближе к центру города — в Спасской, Литейной, Казанской частях. Тут и публика была почище, и прибыль повыше. А в 1875-м младший Дурдин заказал архитектору Василию фон Геккеру строительство нового дома на Знаменской вместо прежнего, довольно скромного.
Большой и новый дом
По меркам последней четверти XIX века это было современнейшее здание, причём очень и очень комфортабельное — с продуманной системой отопления, высокими потолками, видовыми окнами. В нём располагалась обширная хозяйская квартира, а остальные помещения сдавались исключительно благородной публике.
Впрочем, благородство происхождения жильцов не всегда спасало от нежелательных эксцессов: в 1913-м году в этом доме произошло резонансное убийство, взволновавшее весь Петербург. Двое молодых людей из дворянских кругов лишили жизни актрису Марианну Тиме, довольно известную в городе на Неве даму полусвета. Причём сделали это в полной мере в духе Родиона Раскольникова — при помощи топорика и ограничившись скудной добычей — кольцом, впоследствии проданным ими за 250 рублей. Убийц, разумеется, отыскали, но репутации дома это повредило заметно.
Владел зданием на ту пору уже сын Александра Дурдина — Дмитрий Александрович. Был он солидным человеком, купцом 2-й гильдии — как и его отец, торговцем серебром — так что случившееся его, разумеется, огорчило. Но к тому времени доходных домов различного класса у него в собственности было уже семь, так что на прибыли это сказалось не слишком сильно.
В квартире дома на Знаменской он спокойно прожил до конца своих дней и умер в августе 1917-го, счастливо не дожив до эпохи национализации и "уплотнения".
