Этот фильм — поскольку всё же самая громкая премьера в период эпидемии — уже разобран по кусочкам и разложен по полочкам, заметим лишь, что к обычному лагерю кинокритиков в этот раз присоединилась ещё и группа спортивных журналистов. Благодаря им выяснилось множество интересных деталей. Например, крайне широкая "степень обобщения" у авторов даже в том, что касается всем известных футбольных матчей, в которых принимал участие Стрельцов. Что уж там говорить о бытовых подробностях его биографии.
Это лишь подчёркивает двусмысленность всего нынешнего российского кинематографа. С одной стороны, нам предлагают блокбастеры с претензией на документальность, о реальных героях прошлого, с конкретными фамилиями, но в итоге всё равно выходит миф. Причём снимается это людьми, для которых советское время — тоже в свою очередь миф (о социальной справедливости и проч.).
Молодой режиссёр Илья Учитель сделал вполне боевитый байопик, по–своему динамичный и мелодраматичный, и нельзя сказать, что совсем уж "мимо кассы", тем более что спортивные драмы у нас снимать научились. Проблема, как всегда, вот в чём — даже молодой режиссёр пользуется рецептами советской власти: все самые сложные, острые моменты биографии Стрельцова (Александр Петров) здесь скрашены, сглажены, припудрены или попросту убраны — в особенности речь, конечно, об известном обвинении против футболиста в 1958 году и последовавшем за ним наказании.
В итоге получается "Стрельцов" — такой вот условный советский футболист, который побеждает в условных матчах, у него условные друзья и враги, и, пройдя через условные испытания судьбы, герой опять добивается условного успеха. Это не человек, а "герой вообще", тип — для подражания, восхищения, для любви; в советском кино в эти "типы" поначалу верили, потом игнорировали, а по- том, в конце, над ними и вовсе смеялись — именно потому, что жизнь и герои менялись, а наше кино оставалось всё таким же "бархатным".
Почему российское кино по–прежнему не рассказывает нам правдивых историй о кумирах прошлого, а предпочитает выдумывать отсебятину?.. Отбросим даже идеологию, вероятно, всё ещё проще. Точно так же, как и государство, кинематограф в лице его режиссёров и продюсеров считает народ детьми, которым нельзя рассказывать не то что всю правду, но даже и пяти её процентов. Опасаясь, что это отпугнёт, вызовет отвращение и так далее.
Между тем запрос на правду в обществе давно уже созрел — иначе как объяснить успех многочисленных западных фильмов и сериалов, в которых не боятся делать акцент именно на чёрных днях кумиров. И это вовсе не вызывает отторжения у публики, а, напротив, лишь подчёркивает в её глазах масштаб личности. Но у нас формат сказки — по– прежнему единственное, что "проходимо" в прокате. Эта сказка ещё допустима была, предположим, в советские времена, но теперь–то!.. — когда информация о чём угодно общедоступна и сравнить байопик с первоисточником — дело пяти минут? И вот на фоне "реальности, о которой знают все", сказки для взрослых выглядят сегодня попросту смешно и дико. И это перечёркивает даже какие– то вовсе неплохие находки в фильме, которые можно было бы и отметить. Но — не в этом случае.
