Уже стала раздражать клишированная болтовня о том, что пандемия–де нас поменяла.
Стали, мол, вдруг видны человеческие ценности, всех тянет друг к другу, ещё чуть–чуть — и поверишь, что мы накануне "обнимитесь, миллионы". Для коллективных объятий и изъявлений доброты и нежности, правда, выбираются порой странные объекты. Иногда кажется, что, например, вся история с Михаилом Ефремовым была специально поставлена для переключения фокуса на фоне карантина. Просто мини–сериал. И попугаистые адвокаты со всеми их клоунскими атрибутами прям специально подобраны, чтобы превратить всё в комик–шоу. И даже люди, потерявшие близкого и родного, стали, увы, его участниками. Ну а приговор — просто финальной точкой.
Тут, понятно, пора выражать сочувствие, скорбеть, демонстрировать наше только что обретённое сострадание. И, конечно же, комментировать адвокатов, суд и прочее. Бедный он, показательно выпороли, хотя ведь просто горький пьяница да наркоман. Практически "опустела без тебя земля". В то, что суд может выносить приговор по сути, мало кто верит, это не про нас.
А параллельно — Белоруссия. Одна мирная демонстрация за другой, всё почти по Ганди. Но против людей совсем не англичане, а ОМОН, спецназ и те же вместе. Поражает водяная бесчувственность этих защитников режима, которым сограждане нипочём. Неделю за неделей об их щиты бьются потоки мирных людей, а тех не пробивает. Даже смотреть на это уже почти невмоготу. Но при этом, например, Маша Колесникова — герой безо всяких скидок. Улыбчивая, энергичная, задорная и стойкая до последнего предела. И все с удивлением говорят — флейтистка. Это почти центральноевропейская традиция. Первым польским премьером был великий пианист Падеревский, Литву к свободе привёл музыковед Ландсбергис. А, кстати, и Грета Тунберг — дочь солнечного сопрано.
И тут — опрос общественного мнения у нас. Выясняется, что 40% населения одобряют меры Лукашенко по защите режима. Ступор, полный. Как же так, где же вся эта хвалёная новая доброта и вечная русская отзывчивость? К пьянице есть, а к побитым, убитым, покалеченным — нету.
Вот тебе и на. Значит, весь советский пафос Зои Космодемьянской, молодогвардейцев, Анджелы Дэвис, республиканцев в Испании улетел как листики к зиме. Уж не вспоминая о жёнах декабристов, оде "Вольность" и прочем. Русская традиция — обман и фига. Не Пушкин, а Николай I наш герой.
То есть котики (особенно пьяные котики) нам дороги, но в главном — равняйсь на середину. Значит, не зря слиплись у нас страницы истории и Гражданской войны, и ГУЛАГа, всех преступлений сталинизма.
Ладно, историю забудем. Но и экономическую инициативу — туда же. Нам дорог последний колхоз и Госплан, они победят. Аргумент железный — там же честно всё. То есть получается: за собственное стыдно, а потому их старый парник нам дорог.
Взращиваемая жестокость населения, как известно, на раз–два может сыграть и против тех, кто её культивирует. Впрочем, в конечном итоге против всех.
Грустная игра. Один ритуал это, а не сочувствие. Безо всякого сердца.
Правда, у Пушкина есть точные слова, написанные, кстати, как раз на карантине. "Нежного слабей жестокий". Пока сбывается. Да и с Николаем I сбылось.
