Рассуждения о стратегиях для городов, в нашем случае — для Петербурга, — тема модная и выигрышная. Тем более что в истории урбанистики есть достаточно случаев, когда реализация замечательных планов превращала городскую жизнь в ад. Или, наоборот, когда довольно простое и вовсе "нестратегическое" решение через годы приносило самые неожиданные позитивные результаты.
Петербург. Приквел
Многие отечественные сторонники стратегических концепций именно Петербург держат в качестве козырного короля в рукаве. Конечно — это ведь первый российский город, построенный по "регулярному плану". Хорошо спланировали, и хорошо получилось. Возражать градостроителям трудно, можно только вспомнить, что получилось не совсем то, чего хотел Петр.
Наш "голландский" император, натурально, хотел устроить все как в Амстердаме: река — главная транспортная магистраль, параллельно ей — магистраль сухопутная. Речки Ерик, Мья и Кривуша, впоследствии превращенные в Фонтанку, Мойку и Екатерининский канал, должны были изображать Prinsengracht, Herengracht и Keizersgracht. Собирались перекопать и Васильевский остров, но здесь регулярность столкнулась с реальностью. Осмотрев получившиеся каналы, государь убедился, что вышло не так, как в Голландии, и, закричав "все испорчено", уехал во дворец "в глубокой печали".
Как писал один историк, Петр "жестоко пенял за то Меншикову", но делу это не помогло. Архитекторы советовали императору решить вопрос радикально — снести дома, завалить каналы и начать все заново. "Я это думал", — заметил государь, но, по свидетельству современника, "после уж никогда о том не говорил". Любопытно, что даже там, где каналы и реки "получились", не очень вышло сделать их транспортными магистралями. Опять же Петр, зацикленный на идее превратить подданных в настоящих мореплавателей, мало того что повелел петербуржцам "выезжать на Неву на экзерсицию по воскресениям", но и не пожадничал раздать всем "безденежно парусные и гребные суда". Называлась вся затея невским флотом, но была забыта сразу же после смерти его адмирала.
Любопытно, что спустя 300 лет городское начальство затеяло нечто подобное петровским прожектам, устроив на Неве аквабусы. Три года возились с этой экзерсицией, но городского "транспорта" из нее так и не вышло. Выяснилось, что на аквабусах приятно кататься туристам, но не добираться на работу горожанам: короток был перечень остановок, страшно далеки были они от народа. Однако само по себе катание на речных трамваях — главный петербургский туристический аттракцион — благополучно развивается без всякого стратегического вмешательства и даже ему вопреки.
Манхэттен на Петроградской
Кстати, так ли уж в свое время помогли городу на Неве разнообразные регламенты и планы? Считается, что знаменитая "небесная линия" Петербурга стала результатом ограничений застройки по высоте — ни одно, мол, здание не должно превосходить императорский дворец. А еще, может быть, потому, что массовое строительство домов в 20–30 метров и более стало возможным лишь после появления мощного электрического насоса, позволяющего подавать воду в канализацию верхних этажей.
И городские границы на рубеже ХХ века раздвинули не планы градостроителей, а появление электрического трамвая заодно с новыми технологиями строительства мостов. Петроградскую сторону, бывшее городское захолустье, застроили за каких–то 10 лет — как только Троицкий мост соединил ее с центром города. При этом, глядя на остров с высоты птичьего полета, можно подумать, что застройщики Петроградской вдохновлялись планом Манхэттена — с Каменноостровским проспектом в роли Парк–авеню и "Бродвеем" Большого проспекта.
Добровольная плотность заселения
В наши дни стала общим местом критика новых районов на петербургских окраинах. Действительно, о проблемах кварталов, составленных из 20– и 30–этажек, сказано много. Но критики новых спальных районов зачастую умалчивают о главном. "Леса из высоток" — производная от желания людей жить в агломерации, а не только результат жадности девелоперов или некомпетентности чиновников.
Что бы там ни рассказывали о чудесах пейзанской жизни, граждане России медленно, но неотвратимо перебираются с окраин страны в мегаполисы. Можно придумать тысячу стратегических планов, но никуда не деться от очевидного факта: для обычного человека качество жизни в них на порядок выше. И если хотите комфортабельный город с равномерной плотностью населения и высокой транспортной доступностью — значит, стоит думать не о стратегических планах, а о создании, к примеру, мотивации к разумному уплотнению застройки и полноценному освоению бывших промышленных зон вблизи от центра.
Плотная городская застройка может рассматриваться и как недостаток, и как преимущество. Именно она плюс пешеходная доступность может породить такое явление, как ресторанный кластер на улице Рубинштейна, уже вошедший во все основные туристические справочники и давший толчок к постепенному формированию аналогичного в кварталах, ограниченных Фонтанкой с одной стороны и улицей Маяковского — с другой. Улица Рубинштейна — феномен, но разве в какой–нибудь стратегической концепции города было предсказано его появление? Предприниматели справились сами. А градостроителям не мешало бы подумать, почему такой кластер не сложился в районе Московского вокзала. И заодно — почему в Петербурге любой привокзальный квартал не сказать что превращается в клоаку, но движется в этом направлении. А ведь это объективно снижает и капитализацию земли, и туристическую привлекательность, и много чего еще.
Слияние двух столиц
В завершение еще одна история о стратегиях. Когда–то в СССР была чрезвычайно популярна концепция (даже подкрепленная планами), согласно которой две столицы будут расти в направлении друг к другу и должны будут слиться в единый вытянутый супергород, поглотив все прочие, лежащие на трассе Москва — Петербург.
Основания так думать найдутся и сейчас: в столицах проживает седьмая часть россиян, и вместе эти города генерируют больше половины ВВП страны. Где еще биться индустриальному сердцу России, как не здесь? Но ничего подобного не происходит — убедиться в этом можно, проехав на дневном поезде.
Зато подобная сверхагломерация как–то сама собой сложилась на 700–километровом отрезке Восточного побережья США. Она включает в себя Бостон, Нью–Йорк, Филадельфию, Балтимор и Вашингтон. Там живут 52 млн человек, а размер экономики этих городов грандиозен. Но не было там "планов". Была человеческая мотивация и политическая мудрость.
Дмитрий Прокофьев, экономист
