Драйв от стройки. Что нужно, чтобы появлялась настоящая архитектура

Недавно читал лекцию про современную эстонскую архитектуру, и после нее пара внешне интеллигентных слушательниц довольно жестко меня упрекнула: что же все повторяете, что у нас такого нет, обидно ведь, не надо так. Но обидно как раз то, что нет ее, такой классной. На наших глазах Таллин (да и Тарту) обретает, пожалуй, лучшую современную архитектуру на севере Европы. Их импульс прост: они доказывают, что не хуже финнов, и Хельсинки в частности. Нас почему–то ни финны, ни эстонцы не заводят. Ровно так же, как в Абу–Даби, строить хотят как где–то в США, а вот взять и отличиться на фоне лучшего в Европе — никак. Выбирают средний стандарт, а не ищут своего.

Проблема, понятно, в заказчике. При этом наши строительные фирмы наверняка относятся к европейским гигантам. Столько, сколько возводят они, не строят нигде. Потому понятно, что и деньги есть. Но с фантазией, амбицией и азартом как–то вяло, тускло и невзрачно. Нет влюбленности в архитектуру. Известно, что девелопер может стать выдающимся не по размеру капитала, а по драйву строить и выстраивать. Тогда девелоперов помнят — а иначе им суждена судьба застройщиков Пушкинской улицы. Кто они были? Только краеведы знают. А вот у Петра I дерзновение было, у Екатерины II с Александром I — тоже.

Давайте пройдемся по простому реестру типов застройки. Что получается?

Пока лучше всего получаются малоэтажные элитные дома. Для центра города почти классикой стал давний жилой дом Земцова у цирка — качественный контекст. Дальше появился квартал у моря Герасимова и Чобана. Теперь — дома у Смольного того же Земцова. Рецепты с ними довольно просты: добротные материалы, уверенно скромный дизайн, уважение к окружению. Не самое хитрое дело, но и его надо было освоить.

С многоквартирными сложнее. Из лучшего — только кирпичный дом на Свердловской набережной. Но в чем его проблема? В одиночестве. Амбиция девелопера вообще–то в том, чтобы не только один дом сделать, а целый квартал, в лучшем случае — район. Заранее подумать, что можно кусочек города улучшить, преобразить, поместить на карту. Многоквартирный дом — сложное дело. Даже у классиков начало получаться только к 2010–м годам, абсолютным шедевром мог бы стать NЕО bankside у Тейт Модерн в Лондоне. Получилось почти все, но новое крыло Тейт Модерн превратилось в большую скважину для подсматривания за жильцами. Однако идея все равно сработала: звонкая конструкция элегантного high tech.

Правда, у нас иногда получается встроить в старое место — таков дом на Фонтанке за Египетским мостом. Отчасти таков и новый дом Герасимова на Крюковом канале. Но амбиция этих зданий проста: чтобы от начала XX века не отличили. Современность только в начинке.

С офисами ситуация схожая. Из лучшего, опять же, контекстный дом на Ковенском переулке. А как сделать группу, блок, квартал? Таллин прославился именно тем, что старый фабричный квартал Роттерманни превратили в своего рода дефиле отменного перекроя, надставки, перелицовки и оторочки. Все старое осталось добротно старым, а новое — то погашено, то притушено, то, наоборот, подсвечено, но все на высшем уровне материала.

У нас старых фабрик — вагон. Чаще всего их застраивают по принципу максимального переуплотнения, чтобы из любого квадратного метра — мегаприбыль. А потому вся Выборгская набережная — ноль архитектуры. Из настоящих удач реконструкции за 20 лет — только новый концертный зал Мариинки. В следующем году он наконец получит и второе крыло по старому эскизному проекту мастерской Сергея Орешкина. И тогда родится даже новая мини– площадь — едва ли не первая в центре за четверть века. В Хельсинки, правда, удалось, раздвинуть городское пространство в самом центре. Но там было видение на перспективу. Есть ли оно у нас?

А что если сделать проект для себя? Ведь девелопер себе может такое позволить — ну, раз в 3 года. И архитектор тоже. А уж если мегапроект — тем более.

СКК жалко прежде всего потому, что хотят поменять шило на мыло. Новое ничуть не авантажнее старого. И при этом вспоминают арену О2 в Лондоне. Так ведь О2 ("Купол тысячелетия" Роджерса) — дерзкая идея. Там была придумана самая большая палатка в мире, где все на распорах и вантовых конструкциях держится. И выглядит словно шатер инопланетян. А у нас — один размер. А иногда ведь и форма важна, и материал тоже. И новое пространство, куда форма входит и его меняет. Ведь иначе — механика без всякого драйва. И без мысли.

Архитектура — не дети, случайно хороший дом не родится. Город — тем более