Отец и сын Сибата воруют мелочь в супермаркете, бабушка сидит с малышами, мать семейства работает в химчистке, старшая сестра — в пип–шоу… Однажды воришки находят брошенную девочку и решают оставить ее в семье. Живут они небогато, но дружно, найденыш не чувствует себя обделенным. Зритель расслабляется, но, оказывается, не все так просто. Выясняется, что вся семья — поддельная, отец и мать — любовники, на совести которых еще и убийство. Никто никому не родня, и объединились все лишь ради экономической выгоды (живут на бабушкину пенсию).
Режиссер Хирокадзу Корээда получил в этом году за свой фильм каннскую "Пальмовую ветвь". На написание сценария его натолкнула заметка в газете — о том, как некоторые японские семьи получали пенсии за давно умерших родителей. История эта, конечно, о более сложной проблеме: в традиционном обществе под воздействием модернизации семья постепенно становится формальностью. В фильме есть эпизод с той самой девочкой, которая не нужна собственным родителям, — он мог бы целиком встать в фильм Андрея Звягинцева "Нелюбовь". А в преступной по сути семье люди тем не менее чувствуют себя счастливыми. При этом Корээда правильно расставляет акценты, напоминая о вине и наказании, чтобы зрители не подумали, что режиссер криминал оправдывает. Чтобы не возникало этой двойственности, которая часто бывает в российских фильмах, где авторы заканчивают моралью "поскольку жизнь несправедлива, никто не виноват".
Попутно это еще и борьба Корээды с традиционным восприятием Японии в мире, с этой коллективной "сакурой", образом, пригодным для продаж, что создан медиа и рекламой. Японская пресса подвергла фильм резкой критике — можно догадаться за что и какими словами. Звягинцева ругали за то же — что жизнь на экране "бедная и ужасная", что автор "эксплуатирует несчастье".
Герои Корээды живут не в вагончике, конечно, но в каком–то скособоченном подобии однокомнатной хрущевки вшестером. Что актуально, поскольку проблема с жильем в Японии чрезвычайно остра. Но эта стесненность, кстати, не помеха счастью. Корээда вспоминает, что в детстве, как и маленький герой фильма, спал в шкафу, где ему соорудили постель, а его дом был даже меньше, чем в фильме. Но все же эта "ужатость жизни", по мнению режиссера, накладывает отпечаток на людей, на миллионы сознаний.
Корээда не раз говорил, что ориентируется на Кена Лоуча, а также Нагису Осиму (1932–2013), который снимал кино о жизни рабочего класса. Конечно, фильм "Магазинные воришки" еще и о социальной справедливости. Но очень отличается от того, как интерпретируют тему наши режиссеры, которые почти никогда не покажут бедное жилье.
Наоборот, разговор о несправедливости у нас всегда начинается в интерьерах пентхаусов или замаскированных под "бедность" шикарных квартирах. А Корээда сосредоточен на феномене нищеты, на жизни бедных, на их маленьких радостях и горестях. Даже если это вроде и не ново (любой левый режиссер традиционно обращается к теме обездоленных), все равно имеет терапевтический эффект.
Общество нуждается хотя бы в формальном сочувствии — в этом смысле фильм Корээды, конечно, одинаково полезен как для японской аудитории, так и для любой другой.
