Инсталляция–прогулка. Манеж как полигон кураторских экспериментов

Новому Манежу без году неделя: в формате кунстхалле эта выставочная площадка работает всего ничего. Однако с тех пор, как прошла реконструкция здания, многие уже забыли о временах, когда отчетные коллективные выставки перемежались тематическими экспозициями. Теперь в Манеже полигон для кураторских экспериментов. Причем ни в Петербурге, ни в Москве ничего подобного по размаху пока нет. Пусть некоторые выставки в Манеже кажутся необязательными, но где вы найдете площадку, на которой все проекты как на подбор?

Удачи же нового Манежа запоминаются. Десант Академии художеств Народно–освободительной армии Китая утешил многих: после этого опасения, что у нас перегибают палку в культурной политике, рассеялись. По сравнению с Китаем у нас не кондовый ура–патриотизм, а безобидное веганство. От мультимедийной фантазии о том, каким станет Петербург к своему 400–летию, дух захватывало. В особенности мечтательности предавались новоселы Кудрово, которым посулили то ли город–сад, то ли Новые Васюки.

Не успели мы опомниться после недавнего обзора российского стрит–арта, как к началу нового сезона подоспел Андрей Могучий с инсталляцией–прогулкой по бывшим императорским резиденциям в окрестностях Петербурга. Пожалуй, для Петербурга это совсем новая выставка — даже не выставка, а театральный эксперимент в выставочном пространстве. Необычность этой инсталляции уже в том, что посвящена она вовсе не сценическим опытам, а истории музеев–дворцов в Гатчине, Павловске, Петергофе и Пушкине. Исторические интерьеры, мебель былых эпох, грозно нависающие над посетителями гигантские хрустальные люстры, едва умещающиеся на бесконечных столах императорские сервизы, поражающие воображение заядлых обжор, — нам еще по школьным экскурсиям знакомы эти нагоняющие сон экспозиции. Могучий затеял совсем другую игру. Пройдя за гигантский театральный занавес, вы блуждаете по лабиринту дворцовых комнат, слушая жуткий рассказ очевидца исторических потрясений и катастроф о том, как после 1917 года дома императорской семьи стали музеями, пережили войну и были восстановлены в 1950–1960–е. У этого озвученного Алисой Фрейндлих рассказа счастливый конец, как в лучших спектаклях Могучего.

Станислав Савицкий, арт–критик