Авангард, вопреки громким декларациям, чтит семейственность, подобно старому искусству. "Музеи стереть с лица земли, Пушкина — с корабля современности!" — эти слова остались на бумаге. И в ХХ веке, и сегодня ремесло художника зачастую передается по старинке: от отца к сыну.
Семья Хлебниковых — Митуричей 100 лет спустя после футуристских баталий по–прежнему играет важную роль на арт–сцене. Отец и сыновья Трауготы — неразлучное трио. Павел Пепперштейн, сын одного из основателей московского концептуализма Виктора Пивоварова, — звезда contemporary art.
Волковы — тоже известный в Москве и за ее пределами художественный клан. Александр Волков (старший) — авангардист, глава экспериментального искусства Туркестана и Советской Азии. В Ташкенте он был лидером авангарда. Его работы хранятся в Третьяковке, ГРМ и других музеях–грандах. Сын Волкова–старшего (тоже Александр) — московский модернист, яркий представитель прогрессивного крыла Союза художников. Андрей Волков, его сын, пока не достиг тех же высот, что дед и отец, но уже успешен как живописец–абстракционист нового призыва. Его выставка в Мраморном — это событие в нашем современном искусстве.
Абстракция сейчас — один из востребованных языков contemporary art. В парижских галереях на Маре, в нью–йоркском Челси, в берлинском Фридрихсхайне можно увидеть проекты художников старше 30, работающих с беспредметничеством. Спектр возможностей здесь широк: от ранней абстракции Кандинского, Мондриана и Малевича до минимализма Ле Витта и Джадда. Разумеется, не стоит списывать со счетов позднесоветское поколение абстракционистов. Последние несколько лет многие живописцы увлеклись послевоенным абстракционизмом Ньюмана, Келли и Рейнхардта. Именно эти художники наиболее важны для живописи, которой занимается сейчас Андрей Волков.
От авангарда, который с детства был для него главным художественным опытом, он перешел к живописи насыщенного цветового поля. Он работает с плоскостью холста и красками вне литературных или идеологических сюжетов, вдохновляясь утопией свободы живописи и самодостаточности ее языка. Его пафос вдохновляет зрителя, искушенного в иронии и скепсисе contemporary art.
