Ремарка высшего класса. Как ЧМ изменил культуру петербуржцев

Мы так часто талдычим о гордости за наш город, что и вправду начинаем верить, что нам присущи какие–то особые черты и, по сути, над этим даже не задумываемся. Мы в это верим настолько, что, кажется, не замечаем, что их нет, или, точнее сказать, уже изрядное время как нет.

Кто поставит под сомнение то, что петербуржцы в свое время отличались от москвичей? Это всем ясно. Были когда–то и совершенно неоспоримые ленинградские черты. Даже если не политизировать воспоминания, то кое–что еще не забылось. Свое произношение, своя манера говорить, своя сдержанность. Быть может, было и временами сильно ироничное (но с обязательной самонасмешливостью) высокомерие. Остались ли они? Кажется, теперь им на смену пришла санктпетербургскость. Но чем поведение санктпетербурженки будет отличаться от манер хабалки из–под Одессы? Да ничем, скорее градус бахвальства будет больше.

Город, говорят, стал другой, это накладывает отпечаток. А в чем? Если считать, что (с попсовой точки зрения) раньше была Пьеха, а теперь — Шнуров, то разница налицо. Впрочем, скорее Шнурова надо сравнивать с Сенчиной и Пахоменко, царствие им небесное. Но теперь получается, что у нас иначе как без мата и общаться не могут.

Да, в 1970–1980–е была такая интеллигентская мода. Но она была отчасти фрондирующей бравадой, а отчасти служила большей экспрессивности речи. Мат как бы разбивал тоску застоя. Но тогда на улицах матом не разговаривали. В Ленинграде такого не было, и это не сказки. Теперь же матом не ругаются, а именно общаются — послушайте подростков на улице. Контроль над речью понятным образом отражает и контроль над сознанием. Его теперь нет. Потому и Шнуров. А в чем специфика? В градусе разнузданности. Или, как теперь скажут, нищеброды матом не общаются — только высший класс.

Ну, про интеллигенцию и говорить не стоит. На смену деликатности и точности пришла надменность, схожая с классовой гордостью победивших люмпенов. Достаточно сравнить речь и поведение Д. С. Лихачева и нынешних столпов культуры.

Была сдержанность поведения. Теперь же все бесконечно искренне наслаждаются футбольным чемпионатом. На улицах шумят, галдят, дудят болельщики, по ночам поют и танцуют. Одна милая и тонкая журналистка справедливо вспомнила "ДДТ" и заметила, что "город наводнился вдруг веселыми людьми", заезжие молодые люди смотрят ласково и не играют в крутизну. Ремарка высшего класса. И правда, как говорит одна приятельница, у нас девять из десяти мужчин строят из себя крутых. А тут вот и нет — просто веселятся. И заигрывают. По улицам шатаются, болтают, влюбляются, поют. Возникает ощущение какого–то рая. Полная естественность и праздник. Ну, почти Рио. Не хватает только белых штанов.

Но если все так хорошо, то в чем отличие? Получается, что нам хорошо оттого, что все как везде. Идеал естественности и расслабленности достигнут. И над стадионом возвышается небоскреб. Ну чем мы хуже других?

Нет, конечно, можно бурчать. Но можно и просто обратить на это внимание и порадоваться. И тогда зачем так упорно и постоянно пыжиться? В русских играем, придуманной особостью гордимся. В православных играем, никаких моральных следствий из этого не извлекаем. Петербургом гордимся, в метро вывешиваем плакаты про правильное произношение под дамским портретом с выражением лица надутой торговки с Дерибасовской. А оказывается, всем и без того хорошо.

Главное — расслабиться. Исчезнут мнимые враги, соперники, завистники. И останутся БГ и "ДДТ".