Просто Голливуд. Как работает механизм санкций

Люди в телевизоре, рассуждающие о механизме экономических санкций, не задумываются над тем, как эта система функционирует в действительности. Но разобраться в большой игре не так сложно — достаточно посмотреть старое кино. В триллере "Выкуп" (с Мелом Гибсоном и Гэри Синизом в главных ролях) практически на пальцах демонстрируется работа механизма санкций и угроз и показаны отличия сильной стратегии от слабой.

Пружина сюжета — история переговоров об освобождении заложника. Похитители начинают игру, сделав так называемый безусловный первый ход: они требуют $2 млн, и похищенный ребенок будет возвращен.

Важная деталь — преступники почти неуязвимы для сыщиков. Организатор банды — офицер полиции, эксперт по расследованию похищений. Он знает алгоритм действий своих коллег и наблюдает за ходом следствия изнутри. Его сообщники — крутые и мотивированные люди.

Специалист по теории игр скажет, что похититель успешно создал так называемую принуждающую угрозу. Его цель — заставить другого игрока (отца заложника) сделать то, чего он делать не собирался. Никто не хочет отдать вымогателю $2 млн — но что делать, если на кону жизнь твоего сына? На угрозу надо отвечать.

Обычная логика, и руководствующиеся этой логикой полицейские подсказывают отцу заплатить выкуп. Получив свои миллионы (то есть получив желаемое), похититель должен вернуть ребенка.

Но отец заложника мыслит иначе. Он справедливо опасается, что, завладев деньгами, похититель одновременно потеряет стимул к сохранению жизни мальчика. А механизма принуждения преступника к выполнению собственных обязательств у жертвы нет. Отец понимает, что в рамках этой стратегической игры он уже проиграл похитителю. И тогда он предлагает преступнику другую игру.

Отец делает заявление по телевидению — он заплатит $2 млн. Но… заплатит тому, кто "принесет ему голову похитителя".

Условный второй ход сделан. Однако отец заложника отвечает не угрозой, а обещанием, как говорили в Древнем Риме, санкцией. Фактически отец предлагает всем желающим войти в игру, созданную им самим, и получить в качестве выигрыша $2 млн. Ликвидируйте плохого человека, будете героями — и деньги ваши. Разумеется, первыми участниками такой игры становятся — правильно — сообщники похитителя.

Хороший ход, скажет ученый. Условия новой игры выводят из нее ребенка. У преступников появляется более сложная дилемма, чем сохранение или несохранение жизни заложника. Теперь они думают о собственной жизни.

Это понимает и организатор похищения. Ему приходится очень постараться, чтобы успокоить сообщников. А дальше преступник пытается сыграть в другую стратегическую игру, так называемую игру в труса. Суть его стратегии — доказать отцу, что похитители готовы пойти до конца, демонстрируя готовность убить мальчика, отрезая себе все пути к отступлению. "Мы сплотимся, санкций не боимся" и т. д. Разговаривая с отцом по телефону, он даже стреляет из пистолета — провоцируя панику у матери мальчика, которая объективно становится его стратегическим сообщником.

В рамках обычной логики отец должен струсить. Но в рамках стратегической игры, навязанной отцом заложника, смерть ребенка может только подогреть желание сообщников расправиться со своим "начальником". В этом случае они практически гарантированно получают награду и освобождение от ответственности.

И отец делает новый ход. Он снова выходит под телекамеры. И предлагает за голову похитителя уже $4 млн.

Новое обещание? Нет, скажет экономист, с точки зрения стратегии это уже угроза. Теперь все участники похищения рискуют серьезными издержками, продолжая сохранять лояльность своей команде. Если они следуют своим первоначальным договоренностям, их максимальный выигрыш в лучшем случае составит $2 млн. Но одновременно они лишают себя шанса на получение $4 млн.

Такая мысль приходит в голову всем похитителям. Но организатор преступления действует быстрее всех. Он расстреливает своих сообщников, а потом хватает ребенка в охапку и бежит навстречу полицейским, услышавшим выстрелы.

Отец ребенка действовал аморально и рискованно? Ну, как сказать. Своей "политикой санкций" он добился своей цели — ребенок остался жив и вернулся в семью. А тем, кто затеял опасную игру, участвуя в похищении, и сочувствовать–то не хочется.