Париж. Годар, уже ставший лидером новой волны, снимает "Китаянку", мы застаем его на распутье — нужно двигаться дальше. Какой–то мир вокруг, новая любовь, споры в кафе. Может быть, все бы так и шло, но случился 1968 год, который для французской истории и культуры стал рубежным. Почему — сегодня это понять трудно, хотя для нас 1968 год тоже не последний в истории. Формально студенческие бунты закончились ничем — примерно как московские и петербургские протесты в 2012–2013 годах, но эти события оставили след (одно из ключевых слов постмодернистской философии).
Вероятно, потому, что они поставили перед фактом в первую очередь художников и мыслителей: мир в очередной раз изменился. И вот этот медленный процесс понимания, что надо быть другим, но непонятно каким, тут и показан — через Годара, то есть фильм где–то на середине вобрал в себя еще и целую интенцию поколения.
Французское кино не боится выставлять своих богов — в том числе и ныне живущих — в смешном и даже глупом свете. Вот Годар (Луи Гаррель) вместе с женой идут в толпе демонстрантов, которые, впрочем, разбегаются при первом появлении полиции. Очки Годара хрустят под ногами случайного прохожего. Он приходит к студентам, в Сорбонну, что–то пытается говорить, но на самом деле никто его особенно не слушает. "Годар, ты не опасен!" — кричат ему. Оно и понятно — революция вокруг, слова устаревают в момент, когда ты их произносишь, и нужно искать новые. Годар в бешенстве выбегает. Опять падают и разбиваются очки.
Годар смешон в своем максимализме, в увлечении маоизмом — а кто, вспоминаешь ты, не был им увлечен в те годы. Но затем наступает очень интересный момент: революция как бы отходит на второй план — и ее заслоняет творчество. Революция 1968 года принимает культурные формы. Здесь, пожалуй, второй ключевой момент и для Годара, и для всей французской культуры: именно когда интеллектуалы стали осознавать, что главное — не победа, а участие. Тем самым они подняли знамя 1968 года, продлили эту неудавшуюся революцию в своих произведениях, текстах и фильмах. И вот благодаря им этот самый шестьдесят восьмой в глобальном смысле и победил, стал точкой опоры для всей последующей европейской и мировой культуры, экономики и даже глобального мироустройства.
Ну а Годар?.. По–прежнему шагает впереди.
