Архитектура последнего столетия в значительной степени была создана Леонидовым, Черниховым и Сант–Элиа — зодчими, известными своей графикой и книгами, но не постройками. Они не строили, но изобретали невероятные здания, возведенные впоследствии. Современные города — плод фантазий этих архитекторов. Борис Понизовский тоже поставил не много спектаклей, но влияние его на современный театр и современную культуру, особенно на петербургскую сцену, существенно.
Выставка в Шереметевском, впервые представляющая его обширное наследие, оформлена его учениками — инженерным театром "АХЕ" во главе с Максимом Исаевым и Павлом Семченко. Пять залов воссоздают театр Понизовского, который никогда не существовал и не мог существовать, потому что был умозрительным опытом, в котором жизнь сливалась с утопическими идеями. Театр Понизовского — это сумма всех его замыслов, вся его творческая биография, начиная с первых шагов в искусстве накануне оттепели вплоть до создания своей театральной студии "ДаНет" в перестройку.
В этот многолетний художественный эксперимент были включены и удавшиеся постановки, и спектакли, закрытые властями, и авангардистский фильм, и проект Тотального театра, разработанный с московским кинетистом Вячеславом Колейчуком, и изящные абстракционистские броши, которые Понизовский делал в свободное время. Он был мастер на все руки. Ирэна Орлова, знавшая его еще в послевоенные годы, предоставила для экспозиции стильные туфли, которые он сделал для нее из обычной ширпотребной обуви. Тогда они были предметом всенародной зависти. Понизовский был художником по призванию, жил искусством. Театр был воплощением этого интенсивного умозрительного опыта, который ежедневно фиксировался на небольших карточках.
Из них состоит письменная часть архива Понизовского. "АХЕ" построил макеты по рисункам Понизовского, включив в экспозицию карточки, декорации, фотографии, афиши, видео, личные вещи и кошелек поэта Олега Григорьева — друга Понизовского по "Пушкинской 10". "АХЕ" убеждает нас в том, что без художественной свободы нонконформистов 1970–1980–х светлого будущего нам не построить.
Читайте также:
Выставки
Красный Октябрь и ленивое брюхо
