Принесение в Россию мощей Николая Чудотворца обернулось не меньшими очередями паломников, чем в предыдущие случаи принесения святынь. Паломников по-прежнему легко сделать материалом для политического жеста, но власти, кажется, стали относиться к таким жестам осторожнее.
В московском храме Христа Спасителя мощи Николая Чудотворца пробудут до середины июля, затем их перевезут в Петербург. Вероятнее всего, в Троицкий собор Александро-Невской лавры: как сказал пресс-секретарь патриарха Кирилла Александр Волков, именно этот собор рассматривается в качестве основного вероятного места размещения.
Александр Волков сказал об этом 10 дней назад, когда российская делегация уже готовилась отправиться в Бари; а предварительная договоренность о принесении мощей — беспрецедентном событии, ведь они никогда не покидали итальянского города Бари — была достигнута еще во время исторической встречи патриарха Кирилла и папы Римского Франциска на Кубе в феврале прошлого года. Если в Москве вопрос выбора локации, скорее всего, даже не стоял, то в отношении Петербурга он окончательно решается в последний момент.
Лавру называют основным вариантом; в Петербурге могут быть и другие, например, Морской собор в Кронштадте, большой, статусный и посвященный именно Николаю Чудотворцу. Нельзя исключать и того, что в патриархате до последнего ждали (или ждут) решения вопроса о передаче церкви Исаакиевского собора. Безусловно, наплыв паломников в этот собор стал бы весомым зримым аргументом для сторонников передачи, но с другой стороны, фон сложился неблагоприятный — каждая новость о паломниках сопровождалась бы рассказом о конфликте вокруг Исаакия.
Религиозные вопросы в последнее время медленно, но верно превращаются в России в системный фактор политики. Принесение в Россию православных святынь вольно или невольно также неизменно приобретало характер политического жеста — официальная пропаганда использует паломнический ажиотаж для демонстрации лояльности большинства россиян. Этому способствовало и поведение руководителей страны.
Так, в 2004 году Владимир Путин прибыл поклониться иконе Тихвинской Божией матери почти сразу после ее прибытия в Россию из США; в 2011 году в разгар предвыборной кампании лично встречал самолет с частью пояса Богородицы, прибывшим с Афона; президент также встретился с монахами, сопровождавшими пояс (монахи воспользовались случаем, чтобы открытым текстом попросить его о помощи Греции, переживавшей не лучшие финансовые времена).
Впоследствии Путин пересмотрел целесообразность своего участия в таких мероприятиях, и самолет с Дарами волхвов, которые также впервые покинули Грецию, в 2014 году уже не встречал. Однако с мощами Николая из Бари российского президента связывают давние особенные отношения. Еще в 2003 году он передал в дар городу статую Николая Чудотворца работы Зураба Церетели; в 2007 году Владимир Путин сам посетил Бари, где поклонился мощам, а папе Римскому подарил икону именно этого святого. Итальянцы, в свою очередь, передали РПЦ подворье в Бари. После такой череды благосклонных поступков было бы логично ожидать от президента какого-то участия в принесении мощей.
Если организацией принесения пояса Богородицы занимался Владимир Якунин и его Фонд Андрея Первозванного, то Дары волхвов привозил уже Фонд Василия Великого Константина Малофеева, а мощи Николая Чудотворца — холдинг "Фосагро" и лично семья Андрея Гурьева. Монополистом здесь, кажется, стать не получится. Вряд ли, однако, участие президента в крупных религиозных событиях зависит от фигуры мецената.
Дело может быть в том, что на фоне украинских событий 2013-2014 годов стали более сложными взаимоотношения Кремля и РПЦ: патриарх Кирилл, напомним, не стал выступать открыто против майдана и даже не появился на чрезвычайно важной для Путина церемонии присоединения Крыма; кроме того, чрезмерно активное участие политиков в религиозной жизни (помимо обязательного участия в главных богослужениях) стало слишком токсично как для главы государства, которому в отличие от кампании 2011 года это может принести не только пользу, но и вред, так и для патриарха, сталкивающегося с постоянными конфликтами.
Так или иначе, очереди к святыням постепенно стали вызывать заметно меньший ажиотаж в СМИ и соцсетях. Прибытие в Петербург десницы Георгия Победоносца 2 года назад осталось почти незамеченным. Паломники все равно по-прежнему остаются для политиков подтверждением собственной правоты в борьбе с оппозицией и своего рода резервом, на который в случае надобности может сослаться агитатор. Сделать это легко — достаточно привести их в пример, комментируя оппозиционный митинг. Но сейчас, в разогретом околорелигиозными скандалами обществе, использовать этот фактор опаснее, чем несколько лет назад.
