Рецензия на фильм "Родные"

Прокатная судьба этого фильма в России неясна: скажем так, автор скептически оценивает шансы — хотя фильм уже вышел в балтийских странах, на Украине и в Германии. Этот фильм всего дважды показали в России — в Москве и Петербурге, в один и тот же день, на кинофестивале "Артдокфест", и других показов не ожидается. При этом ничего крамольного в фильме нет, даже с учетом нынешних медийных табу. Даже наоборот.

Режиссер фильма Виталий Манский родился во Львове — столице Западной Украины. Его многочисленные родственники живут также в Одессе, Севастополе, Донецке; документалисту грех было бы не воспользоваться этой возможностью — поговорить со всеми этими двоюродными и троюродными, мужьями сестер и сестрами мужей — о том, что случилось в последние 3 года, как это прошлось, что называется, по простым людям. Манский ради этого не пожалел даже самых близких.

Большая часть родственников говорят по-русски, даже те, кто живет во Львове. Кстати, русский язык во Львове второй по популярности, все говорят и все понимают, как мы можем видеть; не говоря уже о том, что во Львове большая русская община — дети и внуки тех, кто был направлен сюда после 1945 года служить, лечить и учить. Но все эти факторы вовсе не автоматически определяют политические убеждения героев. Как и национальность. Поляки, родившиеся в Литве, переехавшие на Украину и говорящие по-русски, — такова реальность; все это лишний раз доказывает, что в XXI веке апеллировать к "голосу крови" или "единству языка" бессмысленно.

2015 год, декабрь: родственники, живущие во Львове, говорят по скайпу с родственниками, живущими в Севастополе. Во время разговора все пытаются избежать политики — фактически это мучительная попытка отыскать какую-то надценность, что-то общее — то, что и называется "общечеловеческие ценности". Одновременно это и констатация того, что в XXI веке невозможно быть человеком вне политики. Все герои этого фильма имеют собственные политические взгляды, и они различаются, иногда радикально. Но от родственников нельзя же отказаться, нельзя выбросить их; они все равно никуда не денутся, поэтому фильм так и называется. "Родные" — это не от сентиментальности, а от рационального осознания того факта, что все мы в конечном итоге родня и невозможно друг от друга избавиться. Значит, путь только один: мучительно налаживать диалог, вновь и вновь находить хрупкие основания для разговора. Надо сказать, что какой-то инстинкт толерантности в нас тоже присутствует: например, мы видим, как семья, живущая в Севастополе, встречает Новый год дважды: вначале по российскому времени, а спустя час — по украинскому.

Сам режиссер ничего не говорит, он только слушает. У каждого из героев свое представление о справедливости, правде; каждый повторяет то, что слышал по телевизору, плюс добавляет чуть-чуть от себя. Было бы нарушением и даже пошлостью тут "встать на чью-то сторону" — не говоря уже о том, что это было бы нарушением законов документалистики. Главная цель фильма — не убедить зрителя в чьей-то правоте, а показать, как сложно устроен мир и что мы все в одной лодке.

То есть посыл этого фильма сугубо гуманистический, примирительный. У нас официальные лица также часто говорят о примирении — казалось бы, этот фильм и должен был иметь максимальный прокат. Но именно эта мысль и является, вероятно, с точки зрения государства (которое выдает прокатные удостоверения), главной крамолой: что мир устроен сложнее, чем нам рассказывают об этом по телевизору. Что он не черно-белый, а цветной и пестрый, и у каждого своя правда. Но с этим придется примириться, рано или поздно.