Ядреная пропаганда

Россияне стали бояться ядерной войны. Точнее, не так — кажется, как раз боятся они не особенно сильно. Скорее стали рассматривать ее как реальную возможность. Началось все с ультимативного разрыва Владимиром Путиным соглашения с США по переработке оружейного плутония. Говорят, американцы его то ли не соблюдали, то ли как–то не так соблюдали, как надо, но про это, по крайней мере, знали только эксперты. Теперь все знают — мы со своим плутонием будем делать что захотим. Можем и ракет наделать.

А раз ракеты, значит, война. Всю неделю российские СМИ и соцсети писали про возможность ядерной войны, напоминали советские еще методички и предлагали читателям тесты на тему готовности к выживанию. Журналисты начали спрашивать политиков, политики принялись отвечать, и каждый ответ становился очередным доказательством актуальности вопроса.

Дело уже не в том, собираемся ли мы реально строить много новых ракет (скорее всего, нет — по разным причинам). Все это так деловито преподносилось, как будто ядерная война — это что–то типа компьютерной стратегии. Популярность темы и тон немалой части комментаторов говорят о том, что ядерная война, как ни странно, примерно так многими и воспринимается. Этих людей, конечно, можно назвать идиотами, но как раз идиоты и развязывают войны.

А ведь мы очень мало знаем о ядерном оружии. Никто не представляет, как оно работает по–настоящему. Оно было применено один–единственный раз в истории, в Хиросиме и Нагасаки, но те маломощные и примитивные бомбы очень сильно отличаются от современных. Да, ракеты испытывают на полигонах, есть расчеты и моделирование, но как это будет выглядеть в практическом применении, никто не видел. Нет ли в расчетах ошибки или каких–то неучтенных факторов? Сработают ли на самом деле сложнейшие системы запуска и противоракетной обороны? Что произойдет, если ракета взаправду попадет в мегаполис? А вдруг это не так и страшно?

Кажется, у людей наступил информационный передоз. Как наркоману нужна все большая доза, так и обыватель постепенно привыкает к страшилкам. Они же для обывателя не выходят за рамки телевизора или монитора, поэтому воспринимаются как что–то вроде киножурнала. Сначала мы прилипли к экранам, следя за драками в Киеве. Потом начали стрелять в Донбассе. Война в Сирии стала уже вполне настоящей, с самолетами и ракетами. Этого мало — теперь зритель требует ядерной войны с миллионами жертв — только ради того, чтобы написать после этого свой лучший комментарий. Он даже не сомневается, что напишет.

Президенты все–таки вряд ли идиоты. Их, в конце концов, воспитывали в то время, когда считалось, что ядерной войны быть не может, потому что не может быть никогда. Возможно, радикальная возгонка патриотизма понадобилась для того, чтобы довести ситуацию до точки кипения, как в 1962 году, и тем самым добиться разрядки и переговоров.

Жаль, что подрыв психического здоровья населения при этом считается допустимым побочным эффектом.