Лев Лурье о том, почему не нужно бояться Ольгу Васильеву

Автор фото: Екатерина Штукина/ТАСС

Историк Лев Лурье написал о том, почему не стоит поддаваться панике после назначения министром образования Ольги Васильевой.

Детям в школу, а тут — новый министр. Ольга Васильева — женщина из администрации президента, доктор исторических наук, специалист по гармоничным отношениям православия и сталинизма.
Естественно, интеллигенцию охватила паника. Многие в социальных сетях готовы уберечь детей от красно–коричневой заразы отъездом за границу. Другие собираются забрать их из школы и учить в семье. Словом, как обычно, при каждом новом повороте государственной политики люди впадают в отчаянье. Скажет ли что–нибудь зловещее Никита Михалков, появится ли на телевидении очередное обличение пятой колонны, установят ли бюст Иосифа Виссарионовича в кубанской станице — плач стоит на реках вавилонских: последние времена приходят.
Я работаю в школе 30 лет, преподаю историю. Меня назначение Васильевой вообще не колышит. О Куликовской битве или XIV съезде ВКП(б) я рассказывал совершенно одинаково при Брежневе, Горбачеве, Ельцине и Путине. Никто, даже коммунисты не могли приставить к каждому учителю по инспектору. Существуют тысячи способов донести правду до школьников, если ты хороший педагог. Если ученики тебя любят и ценят, то полюбят Сталина, если ты сталинист, или Сахарова, если ты восхищаешься им. Возможности тотальной цензуры в школе ограничены еще и тем, что ценные работники — на вес золота. Политическая ориентация в глазах даже самой трусливой администрации — дело десятое. Важнее репутация школы, результаты ЕГЭ, количество олимпиадных дипломов.
Хороших учителей, обладающих способностями увлечь школьников и научить их, мало. А что рассказывает посредственный педагог — в одно ухо влетело, из другого вылетело. Вы спросите среднего выпускника, кем был, скажем, Ленин, или Редедя, или адмирал Нахимов: не знают. Школа вообще мало чему учит — разве что грамотности и таблице умножения.
Наши любимые книги, как правило, не те, которые мы разбирали на уроках литературы. Кто помнит правило Марковникова или закон Бойля — Мариотта, может уверенно показать Тянь–Шань на карте? Главные учителя не те, кто работает в школе, а родители, сверстники, Интернет, улица и книги. На них ни один из многочисленных министров народного просвещения влияния не имеет.
К тому же навязывание школе новых идеологических установок — такая же утопическая задача, как газификация села или борьба с матерной бранью в публичном пространстве. Десятки тысяч школ России не перестроишь за время одного, даже долгого министерского срока. Как связать любовь к Сталину с Солженицыным и Шаламовым в школьных и районных библиотеках? Как несколько лет назад страшились единых учебников, которые лоббировал Владимир Мединский. Кто–нибудь из недавних паникеров их прочел? Учебники как учебники. Власть предпочитает "да и нет не говорить, губы бантиком не строить, черное и белое не называть": с одной стороны, но с другой стороны.
Есть ли у общества способ все же демпфировать ущерб, который, несомненно, нанесет просвещению госпожа Васильева? Конечно — прежде всего давайте детям читать Костомарова, Ключевского, воспоминания Евгении Гинзбург, Надежды Мандельштам, жития новомучеников, убитых в сталинских лагерях.
Гражданскому обществу удалось вне государства организовать широкую сеть благотворительности, помощи больным и нуждающимся. Не ругай городскую систему социального обеспечения — помогай "Ночлежке".
Не довольны школой — идите в нее работать сами, учителя всегда в цене, даже (я бы даже сказал — особенно) не получившие базового образования. Можно попытаться организовать и свою школу с нуля (даже государственную — так возникли, например, Петербургская классическая гимназия или Физико–математический лицей). У нас в Петербурге сеть частных школ с правами государственных совершенно недостаточна. А вот родители маленьких детей вполне справляются с созданием кооперативных детских садиков.
Власть отвратительна, как руки брадобрея. Это не отменяет возможности объединить усилия и строить свою новую реальность, не зависящую от Мединского или Васильевой. Пусть себе занимаются чем хотят: нам до лампочки.