Рецензия на спектакль "Сон об осени"

Сомнология, если кто не знает, — наука о сне. Для пьесы норвежца Юна Фоссе и спектакля режиссера Юрия Бутусова "сон" — самое точное жанровое определение. Именно как во сне, все происходит когда–то и сейчас одновременно, этот парень оказывается твоим отцом, и мать — уже не мать, а неведомая загадочная манящая и опасная красавица, и все остальное оборачивается не тем, за что ты его принимал поначалу, сердце колотится, ноги ватные, голова кругом, связи расползаются… пока в холодном поту не проснешься.

Итак, на кладбище встречаются Мужчина и Женщина. Кладбище это художник Александр Шишкин представил в виде круглой эстрады, вынесенной в зрительный зал. Она обрамлена белыми шарообразными лампами, а над ней реют шары, но уже черные, жутковатыми бесформенными гроздьями, будто гигантское насекомое отложило роковые яйца. Потом эту эстраду мебельщики (разумеется, в черном) беспорядочно заставляют здоровенными крестами, сделанными из картонных коробок, склеенных скотчем. Тему траурного кабаре продолжают роскошные напольные канделябры в глубине убранной в черное сцены. Посреди эстрады куча влажного песка — вроде бы на краю отверстой могилы, но из него, как на пляже, примутся лепить детские замки. Черные волосы засыпают белым порошком, и они седеют, встряхнешь — белый прах разлетается, как дым. Прахом покрупнее полна тачка, и один из персонажей будет с размаху в нее кидаться, разбрасывая фонтаны этой субстанции. Фонтаны, но уже воды, хлещут из лопающихся воздушных шаров (разумеется, черных). А из других шаров — клубы белого порошка. И так далее…

Все эти визуальные роскошества завихряются вокруг четверки актеров. Мужчина — Виталий Куликов и Женщина — Ольга Муравицкая поначалу сухо–безучастно обмениваются репликами. Вроде как они давно друг к другу тяготеют, расстались, нынешняя встреча — случайна/не случайна (как и положено во сне). И любовь (воспользуюсь бессмертным сравнением Булгакова) выскакивает перед ними, как из–под земли убийца в переулке. И пошло–поехало: появляются Отец — Сергей Волков, он на ходулях и в длинном пальто (разумеется, черном), Мать — Лаура Пицхелаури в кокетливой шляпке и платье с длиннющим шлейфом. Из их речей становится ясно, что времени прошло немало, Мужчина бросил жену с сыном и живет с Женщиной. Которую Мать не просто недолюбливает, а считает самоё Смертью, пришедшей за ее сыном. А на кладбище они пришли хоронить маму Отца, то есть бабушку Мужчины. И все всех здесь изобретательно, пластически изысканно–красиво, интонационно разнообразно любят–ненавидят, мучают и друг без друга не могут. Как всегда у Бутусова, сценический текст, полный поэтичных метафор, организованный по законам музыки, в какой–то момент вдруг заставляет твое сердце сжаться от тоски и сострадания — неведомо чему и почему. Здесь один из таких моментов — когда под печальные минималистические аккорды Фаустаса Латенаса Отец и Мужчина лепят тот самый замок…

Все это сновидение предпринято, дабы сообщить (одолжусь у еще одного писателя — Набокова), что "тройная формула человеческого бытия: невозвратимость, несбыточность, неизбежность". Это сказано на редкость ясно и выразительно, и незачем повторять.

Однако спектакль повторяет и повторяет на разные лады. В Сети есть все, в том числе документ о тендере на "закупку у единственного поставщика оказания услуг режиссера–постановщика при постановке спектакля "Сон об осени". Там прописана недурная сумма, но, уверен, стоит еще приплатить означенному режиссеру–постановщику, чтобы из нескольких финалов он сократил хотя бы парочку.