О чем говорят данные Росстата за 2015 год

Росстат подвел итоги года (пока предварительные), и представленные цифры заслуживают самого пристального внимания. Экономика в целом сократилась на 3,7% (Минэкономразвития ожидало худших результатов), производство упало на 3,4%. Добыча нефти поставила рекорд, увеличившись на 1,3%, а вот газа добыли меньше, чем в 2014 году, — минус 2,6%. Более чем на четверть сократился выпуск автомобилей, на десятую часть — розничный товарооборот. Как сообщил ЦБ РФ, прибыль российских банков за год упала втрое. Выросли, разумеется, цены (общая инфляция составила 12,9%), а максимальный вклад в нее внесли подорожавшие на 20% продукты.

К слову, сельхозпроизводство показало рост на 3%, однако не спешите радоваться "победе над импортом". Дело в том, что доля российского агропрома в общем объеме экономики не превышает тех же 3%. То есть никаким драйвером роста сельское хозяйство быть не может, что бы по этому поводу ни рассказывал телевизор.

Зато настоящим молодцом показал себя рубль, который в течение года обесценился по отношению к доллару процентов на десять. В декабре 2014–го он стоил "под семьдесят", а год спустя — всего "под восемьдесят". За то же время цена на нефть упала вдвое. Чуда здесь нет, достаточно посмотреть оценки платежного баланса, опубликованные Банком России.

Стойкость рубля обеспечили несколько факторов. Сильно сократился спрос на валюту — потому что резко сократились доходы (и населения, и бизнеса). Сыграло свою роль и фактическое запрещение заграничного туризма на самых популярных направлениях.

Кроме того, в условиях падения экспортной выручки нефтяники были вынуждены продавать внутри страны довольно значительные объемы валюты, даже большие, чем требовались импортерам для покупки заграничных товаров. Также выплаты корпораций по внешним займам по факту оказались значительно ниже прогнозируемых. Все это, вместе взятое, поддержало рубль. Другое дело, что в нынешнем году позитивное влияние этих факторов окажется намного слабее. Заметьте, и отток капитала в минувшем году оказался вдвое ниже, чем прогнозировал ЦБ РФ, однако не потому, что деньги устремились в Россию (за два последних года объем иностранных инвестиций снизился почти в 10 раз). Просто, когда нет доходов, вам нечего и вывозить.

Примечательно, что девальвация, на которую рассчитывали как на средство повышения международной конкурентоспособности отечественной промышленности, этих надежд пока не оправдала. Во всяком случае статистика фиксирует сжатие российского ненефтяного экспорта, а не его увеличение.

С производством вообще интересная история. Общим местом стало рассуждение о том, что отказ от импортных товаров важен не сам по себе, но как способ поощрения местной обрабатывающей промышленности. Закрывая импорт, мы принудительно обеспечиваем рост собственного производства, и это и будет тем крюком, который потянет экономику вверх. Мысль логичная, но она спотыкается о тот факт, что в России доля промышленности в ВВП составляет 15,6%. Это близко к общеевропейскому показателю (16%), но ниже, например, показателя Японии, составляющего 18,5%.

Но вот в Иордании промышленность обеспечивает аж 19% ВВП. Означает ли это, что Иордания является промышленным гигантом? Нет, это означает, что в Иордании слабо развиты другие сектора экономики. И если у вас падает спрос на услуги или сокращается добывающая промышленность, то не факт, что рост производства компенсирует спад.

Каждый раз, когда находится колдун, предлагающий для экономики волшебный рецепт, его советы хорошо проверить математикой. Например, мы слышим об экологически чистом сельском хозяйстве, мировым лидером которого может стать Россия. Почему бы и нет — надо только помнить, что мировой рынок такого экологически чистого сельского хозяйства оценивается в $8 млрд и, даже если России достанется половина этого рынка, это не та сумма, которая обеспечит экономический подъем страны. Это не значит, что заниматься проектами в этой отрасли не нужно, — просто нужно здраво оценивать их потенциал.

Главный вывод, который можно сделать, глядя на статистику минувшего года, заключается в том, что современная экономика — слишком сложный механизм, чтобы им было можно управлять вручную.

Такое управление может обогатить отдельные компании или даже целые отрасли, но не обеспечит общего роста, который приносит достаток всем.