Почему в России сейчас невозможны ни 1937 год, ни Северная Корея

Станислав, какова сейчас, с вашей точки зрения, наиболее правильная модель поведения для россиянина, обладающего деньгами? Затаиться, уехать или, наоборот, использовать кризис для развития?

— Ваш вопрос отражает тотальность русского сознания. Что есть какая–то идеальная модель для русского человека, обладающего деньгами, и все должны ей следовать. Я у себя каленым железом выжигал эту черту русского сознания, поэтому не считаю, что есть одна модель. Потому что, во–первых, что такое человек с деньгами? Вопрос очень растяжимый. Кто–то считает, что если есть миллион долларов, то он человек с деньгами, а кто–то такого человека посчитал бы нищим и думает, что богатство начинается с миллиарда долларов.

Во–вторых, у каждого человека свои приоритеты. Не обязательно человек живет в мире, который регулирует Владимир Путин. Существуют любовь, дети, профессия, увлечения вне профессии, такой важный фактор, как принадлежность к своей социокультурной среде, которая для любого развитого человека очень важна. Именно поэтому многие эмигранты, даже весьма успешные здесь и знающие иностранные языки, не прижились в других странах, потому что не смогли сменить русскую социокультурную среду на какую–то другую без потери уверенности в себе. Наконец, для человека важно сознание собственной значительности. Очень существенная часть людей обретает ее только на родине независимо от того, устраивает их политико–экономическая система родины или нет. Поэтому на ваш вопрос нет однозначного ответа, мне кажется, каждый должен сам ответить на него для себя, возможно используя те соображения, которые я привел, а может, и вовсе не используя.

Но нельзя не обращать внимания на то, что человек с деньгами в России очень зависим от решения властей.

— На Западе он может потеряться гораздо быстрее, потому что на Западе он будет зависим не от решений федеральной власти, а вообще от сложившегося порядка значительно больше, чем в России. Русские люди не понимают, что Запад гораздо более регламентирован и урегулирован, чем Россия. Нужно помнить, что надо платить вовремя налоги, что не нужно переходить улицу на красный свет, что нужно выбрасывать мусор вовремя и в разные баки. Стеклянные бутылки в один бак, а бумажную тару в другой. Русские люди этого совершенно не понимают, они считают это надуманными шутками Запада. Когда они сталкиваются с реальным Западом, а не мифическим, им далеко не всегда становится лучше. В России вольница, несмотря ни на какого Путина. Здесь можно не соблюдать никаких правил, и люди с деньгами к этому привыкли. Они заработали свои деньги благодаря несоблюдению никаких правил. На Западе этот номер не пройдет.

Когда вы говорите о российской политике, то всегда чувствуется скрытая или совсем нескрытая ирония. Только так сейчас и можно говорить про российскую политику? Что это: фарс, комедия, трагедия?

— Это, как сказал Алексей Максимович Горький в пьесе "Последние", и я считаю это идеальным определением для сегодняшней российской политики, — трагический балаган. Это балаган, но с ярко выраженными элементами трагедии, поскольку политика реально ведет к крови, несмотря на всю фарсовость и балаганность значительной части ее важнейших элементов.

Можно себе представить, как разыгрывается в цирке некое представление, которое предполагает, что один клоун стреляет в другого клюквенным соком. Как в пьесе Блока "Балаганчик", где Пьеро говорил: "Помогите, истекаю клюквенным соком". Вдруг неожиданно выясняется, что он стреляет из огнестрельного оружия. И это вовсе не сок, а настоящая кровь проливается на арену цирка. Вот это примерный образ сегодняшней российской политики.

Много говорят, насколько обиды являются существенным фактором нынешней политики.

— Безусловно, это обида Путина на Запад. Об этом я говорил еще в самом начале крымских событий в марте прошлого года.

Мы так и будем продолжать обижаться?

— Кто «мы»? Мы с вами или Путин? Давайте уточним. Я на запад не обижаюсь.

Как известно, нет Путина – нет России?

— Путин будет продолжать обижаться, в первые годы своего правления он был западником, он искренне хотел привести Россию в НАТО и в Евросоюз и говорил об этом, в том числе и публично, потом начал приходить к выводу, что Запад его постоянно кидает и обижает. Последняя попытка окончательно примириться с Западом была предпринята перед сочинской Олимпиадой, на рубеже 2013–2014 годов, когда Путин сделал несколько шагов навстречу Западу и российскому гражданскому обществу. Начались амнистии, по которым вышли многие известные заключенные, включая девушек из группы Pussy Riot и Ходорковского. Но потом в феврале последовала череда трех событий.

Во–первых, западные лидеры подвергли обструкции Олимпиаду в Сочи. 21 февраля 2014 года произошла аварийная посадка вертолета Путина в Сочи, которая была воспринята его охраной как попытка покушения. Я уверен, что это не было никакой попыткой покушения, но охрана так и должна себя вести, она должна набивать себе цену и постоянно раскрывать заговоры и попытки покушения. И наконец, 22 февраля случилась революция на Украине, которую Путин в контексте двух предыдущих событий — обструкции Олимпиады и аварийной посадки — расценил как важное звено той же самой цепи, что Запад хочет его свергнуть по ливийскому сценарию и для этого предпринимает все возможные меры и шаги. И Путин, мне кажется, искренне убежден, что после 22 февраля НАТО должно было ввести войска в Крым и вытеснить Черноморский флот. Именно этим он оправдывает аннексию Крыма как неизбежное решение. Не как одно из возможных, а как единственно возможное. Плохое решение, но неизбежное. Ибо альтернатива была гораздо хуже.

Насколько велика во всем происходящем в России роль телепропаганды? И почему люди в России в 2015 году верят в телевизор, хотя в 1982–м ему не верили?

— Нет, верили вполне. Может быть, мы с вами не верили, как не верим и сейчас, а большинство населения верило.

Во–первых, пропаганда вышла на качественно новый уровень, она стала гораздо более профессиональной, чем тогда. Тексты и картинки гораздо более убедительны. Та пропаганда была все–таки старой и дряхлой, в брежневском духе, а эта пропаганда сильная и бодрая, в духе того имиджа мачо, который культивирует Владимир Путин. Имиджа обманчивого, но тем не менее существующего. Наконец, важен сам тотальный характер этой пропаганды.

Она не допускает никаких полутонов, кривотолков, альтернативных точек зрения — реальная тотальная пропаганда. Брежневскую пропаганду сложно было назвать геббельсовской, потому что она была недостаточно яркой, а эта — яркая пропаганда.

Почему в России нет запроса на новые лица?

— Запрос есть, но нет механизмов его реализации, потому что все информационные каналы блокированы, политическая система заблокирована для вхождения в нее новых лиц. Попытки разблокировать ее после Болотной площади и проспекта Сахарова в конце 2011–го — начале 2012–го так и захлебнулись. Помимо того, Путину удалось убедить большинство народа с помощью тотальной пропаганды, что сам факт пребывания его у власти означает гарантию выживания России. Его уход от власти будет означать крах и катастрофу России по пресловутому ливийскому сценарию, который, видимо, произвел неизгладимое впечатление.

Образ растерзанного толпой Каддафи, мне кажется, вошел в позвоночник власти.

Насколько сейчас актуальна тема с преемником? Говорят, вполне возможен вариант с Рамзаном Кадыровым.

— Нет, это полнейшая чушь собачья, естественно, Рамзан Кадыров не будет преемником Путина. Во–первых, потому что каким бы податливым ни был русский народ, он не примет такую кандидатуру, это приведет к катастрофе. А во–вторых, самому Рамзану Ахматовичу это не надо. Он не собирается брать на себя ответственность за Россию. Ему нужно доить Россию и контролировать свой кусок суши — и все. Но преемник возможен, пока он существует в единственном экземпляре, это Дмитрий Анатольевич Медведев.

Если верить договоренностям между Путиным и Медведевым, то в 2018 году Медведев снова сможет сменить Путина. Это если верить, а если не верить, то этого не знает никто, потому что Путин не стратег, а тактик, и это решение он будет принимать в 2017 году, поэтому сейчас об этом даже бессмысленно говорить, вернее, бессмысленно говорить ответственно, можно только фантазировать.

Вы неоднократно говорили, что очередной большой цикл политики завершится в марте 2017–го.

— Это не результат политического анализа, об этом говорится в зороастрийском гороскопе.

Можно всерьез верить гороскопу?

— Верить гороскопу нельзя, верить можно только в Господа Бога. Но я неоднократно пользовался астрологическими методами для прогнозирования политических событий, и, как правило, методы были эффективны.

Но этот гороскоп действителен только в отношении России?

— Я не знаю, что он говорит про другие страны, я не интересовался.

К чему нужно морально готовиться?

— Морально надо готовиться к дальнейшему ужесточению и закручиванию гаек, к ситуации выживания в этих условиях, которое все же возможно, потому что сложно закрутить гайки до конца в стране, которая уже пережила достаточный опыт даже не столько политических, сколько бытовых свобод. Иран и КНДР никогда не имели этого опыта в условиях современного общества. В Иране нынешний режим установился в 1979 году, в КНДР он существовал всегда после Второй мировой войны. Они не вкусили того меда свободы, который вкусили мы, поэтому здесь аналогии неуместны. Нужно готовиться к тому, что ближайшие 2 года будут весьма сложными, а потом в силу неизвестных нам на сегодня факторов может наступить существенный перелом, каким именно он будет, сказать не могу.

Действительно ли Путину удалось сформулировать русскую национальную идею?

— Смотря что понимать под русской национальной идеей. Он сформулировал очень простую идею, что Россия — это он, Путин. Если считать это национальной идеей, то да, удалось. Если, как я, не считать это национальной идеей, значит, не удалось.

Но большей части населения нравится, что мы себя ведем независимо по отношению к сильным странам.

— Это не имеет никакого отношения к этой национальной идее. Ситуация будет ухудшаться, наше демонстративное хулиганство на международной арене будет выходить нам боком, а идея о том, что Путин — это Россия, поэтому все, что хорошо для Путина, хорошо для России, будет оставаться.

Но это не является национальной идеей в правильном понимании этого термина. Потому что национальная идея не может быть привязана к одному человеку, если только не он создал государство. Скажем, случай Назарбаева более реальный. Действительно, нынешнее казахское государство создал Назарбаев. А Россию создал не Путин, она возникла в IX веке.

Есть тезис, что реформы в России не начнутся, пока есть деньги.

— Реформы в России при Путине не начнутся никогда, потому что Путин по психотипу консерватор, а не реформатор, он не способен к реформам. Нельзя заставить корову летать. Есть деньги, нет денег, не начнутся, могут быть только косметические реформы, серьезных радикальных глубинных не начнется по причине того, что психология и бессознательное Путина это исключают.

Среди элиты за последний год произошли какие–то изменения в умонастроениях?

— Конечно. Изменения произошли, элита перестала воспринимать Путина как гаранта своих интересов, она в большинстве своем против крымнашизма и курса на конфронтацию с Западом. Но у нее нет инструментов, чтобы повлиять на вождя.

И сказать об этом тоже нельзя?

— По моим данным, один бизнесмен, очень близкий к Путину, в марте прошлого года пытался об этом сказать и с тех пор впал в немилость. Больше попытка не повторялась.

Мы живем в такой ситуации, что с одной стороны Запад нашим представителям власти нужен, потому что там семьи, деньги и т. д., но в то же время Запад для нас враг. Как долго можно существовать в такой шизофренической ситуации?

— Во–первых, давайте решим, кто такие мы? Для меня Запад не враг. "Представители власти" — понятие очень размытое. Есть позиция Путина, согласно которой Запад хочет нас уничтожить и уничтожил бы все равно, если бы не он.

В соответствии с этой логикой санкции являются не наказанием за Крым и Донбасс, а средством укрощения России и были бы введены в любом случае. А есть позиция большинства представителей элит, которая сводится к тому, что все это не нужно. В этих вопросах все решает Путин единолично. Опирается на верноподданные войска и охрану, численность которой составляет сотни тысяч человек. А также на тотальный контроль на государственном телевидении.

Здесь все неоднозначно, но есть несколько механизмов решения этих проблем. Нет никакой властной корпорации, есть лично Владимир Владимирович, который парит над всеми, царь, бог и воинский начальник.

А элита будет продолжать судачить на кухне?

— Посмотрим на такого типичного представителя крупного капитала, как Михаил Фридман. Он избрал очень четкую стратегию отползания. Он ушел из России и решил легализовать себя на Западе через приобретение энергетических активов в Германии и Великобритании. В Германии ему это удалось, в Великобритании сделка зависла, как вы знаете.

Он уже чувствует на себе последствия этого конфликта (с Западом. — Ред.). Тем не менее он продолжает добиваться реализации этой стратегии и даже опубликовал в Financial Times статью с резко критическим анализом современной российской реальности, чего еще недавно он бы не сделал. Это относится и ко многим другим представителям российской элиты, может, не столь активным, как Михаил Фридман.

Настоящий 1937 год…

— ...Невозможен, потому что настоящий 1937 год базировался на большой социальной опоре, на людях, которые, условно говоря, должны были занять квартиры расстрелянных, должности расстрелянных и т. д.

А сейчас разве люди не хотят таким образом решить квартирный вопрос?

— Нет, не хотят. Кроме того, сам Путин не тяготеет к 1937 году, он человек достаточно умеренный в этом смысле. Никаких массовых репрессий не будет еще и потому, что силовикам есть что терять. Избирательные репрессии возможны против каких–то определенных людей, но не массовые.

Но Северная Корея у нас возможна?

— Абсолютно невозможна, она была бы невозможна даже в том случае, если бы Северная Корея какое–то время побыла Южной. Северная Корея — это нечто законсервированное в 1940–х годах, в котором никогда не было ни демократии, ни гражданских, ни бытовых свобод. А в России все это было. И фарш невозможно провернуть назад, а пасту запихнуть обратно в тюбик. Кроме того, Северная Корея — страна восточная, с менталитетом, предполагающим тотальный фатализм, то есть следование судьбе, и интерсанализм, то есть отказ от собственной личности, а в России этого нет, Россия все–таки с оговорками, но христианская страна.

Откуда в лексике публичных персон появились столь частые упоминания дьявола?

— Не надо придавать этому никакого значения. Есть какие–то спич–райтеры, связанные с РПЦ и близкими к ней кругами. Ну и бог с ними. Это все PR–кампания, которая не отражает сути дела. Православие российской элиты абсолютно фальшивое и наносное. Надо отделять PR от сути того, что происходит.

Почему спорт стал важнее всего?

— Потому что Путин любит спорт. Так же как он не является реформатором по психологии и потому реформы не проведет никогда, какие бы объективные причины ни диктовали. Так и со спортом — просто человек его любит. Если бы он любил балет, у нас бы все было завалено балетом, у нас был бы международный фестиваль балета вместо Олимпиады. Вот и весь ответ на вопрос. Не надо здесь искать идеологических и никаких других причин. Что человек любит, то он и продает, а поскольку он единоличный правитель, с которым никто не может поспорить, то что хочу, то и ворочу. Его личные приоритеты воплощаются в государственную политику. Любил бы шахматы, проходили бы в России шахматные олимпиады и чемпионаты мира один за другим.

Говорят, на Украине опять начинается большая активная мобилизация. Действительно идет подготовка к большой войне?

— Идет подготовка к российскому вторжению, она идет постоянно. Потому что Украина исходит из предположения, что если Путина снова кто–то сильно обидит, то все возможно. Как реакция на обиду и стремление принудить Запад к переговорам. Потому что весь смысл украинской кампании, как я уже неоднократно говорил и писал, это принуждение Запада к любви, которой еще не случилось.

Каков, с вашей точки зрения, оптимистичный сценарий развития дел в России?

— Оптимистичный сценарий, по моему мнению, только один — Владимир Владимирович Путин по каким–то причинам перестает отправлять полномочия президента РФ и в полном соответствии с Конституцией президентом становится Дмитрий Анатольевич Медведев.

Это самый оптимистичный сценарий из возможных, который я вижу. Дальше разберемся. Таких сценариев может быть миллион.

А как же "нет Путина — нет России"?

— Кто об этом вспомнит через 30 секунд после ухода Путина от власти? Парадигма существует, только пока Путин у власти.

Но люди же плакали в 1953 году.

— Ну и что. Оказался же наш отец не отцом, а тираном в 1956–м. Поплачет и успокоится. Мнение большинства изменится, как только сменится лидер, может, не в тот же день, но очень быстро, об этом даже не надо думать, большинство абсолютно пластично в этом смысле, оно пластилиновое.

Вы приезжали в Петербург на спектакль БДТ "Что делать?", который посвящен новым людям XIX века. А где сейчас эти новые люди?

— Где–то есть новые люди, я сам их знаю в некотором количестве, вопрос, когда накопится их критическая масса и достигнет 2% населения страны, что, по известной концепции Арнольда Тойнби, является необходимым и достаточным условием смены элит. Известно, что не позиция большинства определяет ситуацию в стране, она изменится тогда, когда изменится позиция активного творческого меньшинства, а новое активное творческое меньшинство еще не сформировано.