"Выходной Петербург". Рыболов узкого профиля

На этой неделе на сайте tender.mos.ru появилось скупое сообщение: "Стали известны результаты конкурса на право заключения договора купли–продажи 100%–ной доли в уставном капитале ООО "Промобъект"… победителем открытых торгов признана компания ЗАО "ЛСР Недвижимость — М". Тут не обойтись без пояснений, "Промобъект" — это ЗИЛ, бывший ЗИЛ — 65 бесценных га почти в центре Москвы. И в борьбе за эту территорию компания, которую возглавляет Александр Вахмистров, обыграла всесильного Виктора Вексельберга.

Когда пытаешься понять, за счет каких качеств Вахмистров добивается успеха, он говорит в общем–то очевидные вещи: руководитель должен уметь принимать решения, а главное — исполнять их, нельзя прирастать к креслу, не нужно бояться показать свое незнание перед подчиненными, когда действительно чего–то не знаешь, и т. д. Но факт остается фактом: все это действительно работает — за время его вице–губернаторства объемы строительства в городе выросли больше чем в 3 раза, а за 4 года во главе ЛСР ее выручка увеличилась почти на 15 млрд рублей.

Мелочь

В телестудии с пронзительно синими стенами ведущий обращается к Александру Вахмистрову: "Валентина Ивановна, а где вы одеваетесь?" Вахмистров смущенно кхэкает, но зачитывает по бумажке: "Саша, это очень личный вопрос, я ведь женщина и губернатор…" Уморительно смешная пародия на программу "Валентина Матвиенко. Диалог с городом", приготовленная членами правительства Петербурга в 2010 году ко дню рождения тогдашнего губернатора, — редкая возможность увидеть Вахмистрова, условно говоря, без галстука.

Когда интересуешься мнением о Вахмистрове у людей, не близко с ним знакомых, нередко можно услышать хлесткие эпитеты типа "серый кардинал", "глава строительной мафии", "карьерист", и "большой хитрец". Самого бывшего вице–губернатора, а ныне главу крупнейшей строительной компании Петербурга такие слова даже не удивляют: "Хитрый, говорите? Понятно, откуда это пошло: 16 лет на госслужбе, и при Собчаке работал, и при Яковлеве, и при Матвиенко. И если бы сам не ушел, то наверняка и при Полтавченко работал бы. То есть якобы такой хитрый и изворотливый, что к каждому найдет свой подход. Значит, мол, умеет где надо кому–то польстить, сказать неправду. Но у меня есть один из главных жизненных принципов: никогда не надо врать, даже по мелочам. Помню, много лет назад я заехал к Вадиму Тюльпанову, мы сели пить чай. Это было в понедельник, и он вспомнил, что в субботу я был на рыбалке. И спрашивает меня: "Какую щуку ты поймал? 7 кг?! Ну ладно, что ты врешь–то?" Я ему ответил: "Какой смысл мне врать, было бы 5 — я б сказал 5. У меня есть такой принцип: не надо врать по мелочам, так как любое вранье боком вылезет, притом в самый неудачный момент". А он не успокаивается: "Хорошо, а по–крупному?" На это я ответил: "Хотелось бы соврать по–крупному, но не получается. Потому что, когда начинаешь анализировать, крупная эта вещь или не крупная, то все равно приходишь к выводу, что это мелочь".

Физика

Вахмистров так давно занимается стройкой, что кажется — он всегда был строителем. Но, расположившись с чашкой кофе в белом кожаном кресле, глава ЛСР обескураживает первой же фразой: "Вообще, я случайно попал на стройку. Хотя у меня отец сам строитель, он закончил ЛИСИ в 1937–м. Когда я заканчивал школу, он как–то завел со мной беседу на тему "кем я хочу быть" и предложил: "Давай, может, у нас (в Ставрополе. — Ред.), в строительный пойдешь? Я еще работаю, помогу, чем смогу". Он был управляющий трестом. Не суперначальник, конечно, но тем не менее. Но я сказал, что на стройку не пойду. Я всерьез увлекался физикой и математикой и решил стать физиком".

В итоге, закончив школу, Вахмистров приехал в Ленинград и поступил на физфак ЛГУ. Правда, через год все равно столкнулся со стройкой.

"После первого курса мы поехали в стройотряд на Лену. Физфак всегда ездил в Коми, это было очень престижное место. Строили в леспромхозах. Туда же ездил и после второго, и после третьего курса: Усть–Кулом, Ухта, Инта — объехал все. И как–то мне это все больше и больше нравилось. Меньше 500 – 700 рублей за лето не зарабатывали. В то время это были сумасшедшие деньги. В середине четвертого курса в декабре я женился и окончательно осознал, что физиком становиться уже не хочу. Я понял, что Резерфорда из меня не получится, а на меньшее я был не согласен. И поэтому взял в деканате академическую справку и пошел на стройку рабочим".

Вахмистров стал плотником–бетонщиком в Главзапстрое — сколачивал опалубку, заливал фундаменты, ставил окна. Самой плохой новостью это стало для родителей: "Мама была в шоке. Тогда я еще не представлял в полной мере почему. Одно дело, когда любая мама говорит своим подругам и знакомым: мой сын в Ленинграде учится на физическом факультете… Это гордость! Но прошло 3,5 года, и что теперь, она должна говорить: ушел из университета и теперь бетонщик в бригаде строительного управления?! Но я объяснял, успокаивал…" Параллельно с работой бетонщиком Вахмистров пошел на заочный факультет ЛИИЖТа: "Так как физфак — вещь очень своеобразная: там не было ни черчения, ни начертательной геометрии и много чего еще, — то меня зачисли даже не на первый курс, а просто без курса. Зато когда я пришел на кафедру механики и доцент, кандидат наук спросил: "Что вы сдавали на экзамене?" Я ответил: "Теорию несимметричного волчка". Он честно признался: "Слушай, даже я не знаю, что это такое". В общем, этот курс мне засчитали без вопросов".

Строительная карьера самого Александра Вахмистрова между тем двигалась вертикально вверх: "Буквально через полгода меня стали заставлять перейти в мастера. Я говорил: не–не–не, никаких мастеров, мне надо деньги зарабатывать. Я всегда пытался прихватить вечер — за внеурочную работу платили отдельно 10 рублей. За выходные полагалось 15 рублей. Всего за месяц выходило рублей двести пятьдесят — я мог себе позволить что угодно".

Несмотря на собственное сопротивление, Вахмистров к 27 годам стал самым молодым начальником управления в "Главзапстрое" — с черной "Волгой" и многими сотнями сотрудников в подчинении.

Вахмистров уверяет, что звездной болезни ему удалось избежать.

"По многим примерам вижу, что медные трубы — самое тяжелое испытание для руководителя, для чиновника. Но у меня есть очень простое противоядие. Правда, оно подходит только мужчинам. Представьте себе: вас назначили вице–губернатором. Конечно, это очень почетно, радостно и приятно. Ты приехал домой, сообщил новость жене — она рада: зарплата больше, пост высокий. Друзей собрал — похвастался, отметили. На следующий день ты просыпаешься, идешь в ванную, начинаешь бриться и смотришь в зеркало. Прошел день, ты не стал ни лучше, ни красивей, ни умней. И все, что тебе говорили: Вы — Гений, Ваше Величество, — это все не так. Каким был, таким ты и остался. А может быть, даже хуже стал. Как у Альтова, три стадии: сначала всю ночь пьешь, куришь, черт–те чем занимаешься, а утром по тебе ничего не видно. А через десяток лет: всю ночь спишь, не гуляешь, не пьешь. Ничем вообще не занимаешься! А утром такой вид, будто ты всю ночь гулял, пил, черт знает чем занимался".

Разговор прерывает звонок: на проводе Валентина Матвиенко. Александр Вахмистров поздравляет ее с днем рождения.

Возвращаясь к столу, Вахмистров продолжает: "Карьеристом я никогда не был: не стремился к новым постам, специально ничего для этого не делал. Но всегда хотел жить и работать только в Петербурге. В 1998 году, 15 лет назад, меня в первый раз позвали в Москву, в Госстрой. С тех пор меня еще много раз звали на разные должности. На девятое предложение о переезде я вообще ответил: "Я 8 раз отказался, почему я должен на 9–й соглашаться!?"

Лирика

Рабочие в спецовках ожесточенно драят щетками красный забор напротив телебашни.

За этим забором не по дням, а по часам растет панельный мини–город "Европа Сити", проект ЛСР, который вызвал много споров среди местных архитекторов.

Споры вызывали и многие проекты эпохи Валентины Матвиенко, когда городским строительством рулил именно Вахмистров. В итоге в лексиконе петербуржцев закрепился термин "градостроительные ошибки".

Сам Вахмистров признается: "Иногда думаю о том, что я неправильно сделал. Не знаю, правильно это или нет, но ни губернатор Яковлев, ни Валентина Ивановна, ни я — мы не вмешивались в архитектуру. Никогда мне не приносили альбом, не спрашивали, нравится или не нравится, как вы относитесь к фасадам и что–то подобное. Я не архитектор, я даже рисовать не умею. Поэтому никогда не позволял себе навязывать личное мнение профессионалам: здесь побольше сделай, а здесь хорошо бы колонны поставить… Даже по поводу второй сцены Мариинки, когда еще до победы в первом конкурсе Доминика Перро приезжал американец Эрик Мосс, сравнивавший свой проект с мусорными мешками.

Конечно, архитектуру оценивают потом. Все мы знаем историю Дома Зингера. Раньше писали: уберите это уродство, а сейчас это одно из главных зданий на Невском. Не хочу сказать, что новая архитектура обязательно должна становиться символом нового Петербурга, но так или иначе это происходит. Вот я периодически сам хожу в Дом книги и покупаю три–четыре–пять–десять альбомов о Петербурге на разных языках: китайском, английском, французском, немецком. Если делегация приехала — у меня всегда есть подарок. Эти альбомы я всегда сам пролистываю и периодически замечаю: вантовый мост появился — и дневной, и ночной виды. Даже приятно".

Рыба

Два человечка отчаянно работают веслами, их догоняет рыба, заскакивает в лодку, целует одного из гребцов, тот в возмущении бьет рыбу по носу… В дополнении к мультику Jolly Fish 1932 года на сайте этой структуры можно найти, например, советы: "Помни день свободный, данный тебе для отдыха, и неукоснительно посвящай его охоте на хищников" или: "Не зарься на чужой спиннинг, который лучше твоего".

К Александру Вахмистрову все это имеет самое непосредственное отношение — он является президентом Петербургского клуба любителей рыбной ловли. Организации, которую много лет окружают слухи, приписывающие ей небывалое влияние и могущество. Во все это почти веришь, когда читаешь список членов клуба, сплошь состоящий из фамилий людей уважаемых и известных: министр транспорта Максим Соколов, председатель совета директоров ОАО "Компания Усть–Луга" Валерий Израйлит, депутат Госдумы Николай Валуев, президент "Адаманта" Игорь Лейтис, глава Федерации профсоюзов СПб и ЛО Владимир Дербин, вице–губернатор по строительству Марат Оганесян, руководитель службы безопасности АФК "Система" Владислав Пиотровский, председатель ООО "Коммерческий центр "Питер" Николай Пономарев, президент Российского союза строителей Владимир Яковлев и т. д.

На принадлежность к могущественной организации в кабинете Вахмистрова указывает лишь небольшая фигурка с удочкой. Да и сам он любые разговоры о таинственном ордене рыбаков пресекает на корню: "Политическая организация? Глупость! Все было просто: пришли ко мне два рыболова и сказали: мы нашли в архивах, что был такой барон Черкасов. Он занимал какой–то строительный пост и был инициатором Русского союза рыболовов–удильщиков. Он еще в конце XIX века начал пропагандировать ужение путем верчения катушки. Ведь сначала удилища у спиннинга не было, леску мотали на банку. А я сам рыболов узкого профиля: не ловлю на поплавочные удочки, не умею нахлыстом и не люблю троллинг — только спиннинг. И мы решили воссоздать клуб. Принимаем, в принципе, любого — нужны лишь две рекомендации от членов клуба и рыболовная автобиография. За сезон обязательно проводим Кубок барона Черкасова и Кубок детской надежды — собираем детей из детских домов. На эту рыбалку приезжает Валуев. Представляете: Валуев и дети!"

Единственная политическая инициатива, которую пытается лоббировать клуб, — запрет на продажу сетей в магазинах. Для начала же Вахмистров договорился с Росрыболовством, что все 70 членов клуба получат удостоверения внештатного инспектора и будут иметь право снять сеть, поставленную без разрешения.

Своих рыбных мест Вахмистров не раскрывает (формулировка — "в Выборгском заливе"), зато признается, почему стал рыболовом.

"Что бы я ни делал, всегда в голове мысли о работе — даже на уровне подсознания выскакивают. Пытался собирать грибы — мне это занятие нравится, но все время думаешь. На даче брал на себя миссию по сбору ягод. Занятие отвратительное, особенно крыжовник: стоишь весь скукоженный, с бидончиком среди колючек. Потом не знаешь, куда эти ягоды девать, но главное — все равно думаешь о работе. А вот на рыбалке одна мысль в голове: почему эта зараза не клюет?"

При этом для себя он тоже определил место в рыбьем семействе: "Я не из благородного сословия. К сожалению или к счастью, я не такой. По стройке в сапогах хожу, они у меня всегда в машине. Благородный лосось себе бы такого не позволил. Я не мелкая плотвичка, но и не хищник, не щука, подстерегающая свою жертву: никого не укусил, не перегрыз. Я не премудрый пескарь, но, возможно, стану им лет через десять–пятнадцать. Я не карп, не плотва и не уклейка. И не сом, потому что он большой, живет внизу и ничего не делает. Думаю, я большой окунь".