"Выходной Петербург". Артемий Троицкий: "Руины Третьего Рима"

Два года назад практически вся Москва была едина в своем неприятии фальсификаций на выборах. Сегодня ни о каком единстве говорить не приходится. Почему так произошло?

— Вопрос это непростой. Я думал на эту тему, но не могу сказать, что нашел ответ.

Я могу точно сказать, что это не заслуга нынешних властей, которые как–то умно и грамотно рассекли все оппозиционное движение. Отчасти они могут поставить себе в заслугу то, что инстинкт самосохранения в них оказался достаточно силен. Они увидели, что протестное движение грозит им не просто отстранением от власти, а концом их благополучнейшей жизни, и эта самая пресловутая жажда жизни их сподвигла на преимущественно силовые действия, которые, к сожалению, оказались для нашей милой интеллигенции деморализующими.

Зимой 2011 / 12 года было ощущение, что ткни эту гнилую стену — всё и развалится. Наше преимущество над ними, преимущество нас, умных, креативных и к тому же вдруг достаточно массовых, над этими тупыми, бездарными, алчными, немодными и так далее — было очевидно. Но оказалось, что этого недостаточно. Оказалось, что если все–таки всю эту гадость из дома выметать, то это не дело умного пылесоса–робота, который справится с этим за 3 минуты, нужно работать самим, причем долго и тщательно, заткнув пальцами ноздри, причем это дело не минутное, а как минимум на несколько лет. Соответственно, многих это просто деморализовало.

Второе — многих власти просто купили. Я это знаю абсолютно точно. Просто есть люди, которые были с нами, занимали правильные позиции, а потом оказались не то чтобы с властями, а вне игры. Такие прецеденты, к сожалению, есть, хотя лично для меня это было самое неожиданное. Возможно, существовали какие–то другие факторы. Результаты не то чтобы фатальные, но на данный момент неудовлетворительные. Это совершенно точно. Соответственно, многие от блицкрига подготовились перейти к окопной войне, которая гораздо менее романтична и менее красива, и это сопряжено с множеством неудобств.

Другие решили попросту эмигрировать, сейчас это явление здесь повальное, а некоторые, как я сказал, попросту купились на посулы или на так называемые малые дела. В общем–то, да, эту нашу компашку развело в разные стороны.

Что касается меня, я считаю: где я был, там и остался. Я изначально говорил, что я не политик, это не мое дело, но я готов поддерживать тех, кого считаю реальными претендентами на альтернативное властвование. Таковым в данный момент в России является один человек: я имею в виду Лешу Навального, к которому у меня есть вопросы, претензии, но, надо сказать, ответов Навальный дает мне больше, чем задается вопросов. И комплиментов у меня для него больше, чем претензий, несомненно. Поэтому я, конечно, остаюсь на своем месте и не собираюсь ни менять позицию, ни тем более бежать.

Вы согласны с мнением Дмитрия Быкова, что Россия развивается циклами? Я разговаривал с ним буквально за несколько дней до 4 декабря 2011 года, он был очень пессимистичен и говорил, что, согласно теории цикличности, мы где–то в 1852 году. А не в 1860–м, например.

— Я и согласен, и не согласен. Разумеется, определенные закономерности в российской истории есть, как имеются определенные имманентные свойства русской души, русского характера. Есть некие константы. В то же время я считаю, что развитие идет вперед, что–то меняется в мире, меняется и общая цивилизационная ситуация…

Одно дело — страна без Интернета, другое дело — страна с Интернетом, одно дело — страна изолированная, каковой был Советский Союз, в значительной степени изолированный от мирового экономического порядка, а Россия полностью подсоединена к мировому экономическому порядку. Поэтому я считаю, что законы XIX и даже XX века в современной России должны строго соблюдаться, и в этом смысле мой прогноз гораздо оптимистичнее. Он и оптимистичный, и пессимистичный одновременно. Я считаю, что сейчас речь идет о том, останется ли Россия Россией или она просто растворится в грязи.

Если нынешняя система, коррумпированная, бездарная, основанная на лжи и ретроградстве, сохранится, то больше этой страны не будет. Это будет частично китайский протекторат, частично исламские эмираты, частично, если говорить о европейской части, вообще непонятно что, руины Римской империи. Руины Третьего Рима, так скажем. Это прогноз пессимистический, а прогноз оптимистический заключается в том, что удастся из этой ситуации выйти. Я, естественно, надеюсь на лучшее, я уверен в том, что будущее России возможно, только если максимально радикально смести с поляны этот строй, то, что мы имеем на данный момент. Потому что нынешняя ситуация — это путь к гибели и забвению.

В 1980–е годы многие испытывали ощущение тотальной лжи. Потом это ушло, но сегодня многим кажется, что оно вернулось снова. Насколько, по–вашему, та ложь похожа на сегодняшнюю? Сегодня ложь чувствуется больше? Как бы вы сравнили эти ощущения?

— Я считаю, что полуложь хуже, чем тотальная ложь. В тотальной лжи легче разобраться. Если вы помните, то в годы агонии Советского Союза антисоветизм был абсолютной нормой жизни. Все всё знали и все всё понимали. И это, собственно, ответ на вопрос о том, почему советская система развалилась в мгновение ока, как карточный домик.

Сегодня мы имеем полуложь, то есть как бы псевдодемократические, псевдокапиталистические институты, которые на самом деле работают хуже, чем механизмы феодального общества, или так же. Но маскировка более или менее соблюдена, и это вводит многих людей в заблуждение. Если в советское время обманутых не было, то сейчас обманутые есть, их много. Хотя не так много, как кажется. Есть на Западе общепринятое заблуждение, что Путина на самом деле русский народ поддерживает. Я не знаю, я не говорю о себе и о круге своих друзей, но я общаюсь с нормальным русским народом. И я не видел ни одного человека, который бы сказал, что он доволен тем, что происходит сейчас в стране, что он доволен нынешней властью. У нас в стране не–на–ви–дят всю власть — от мента до президента, а уж среднее звено, типа местных начальничков, муниципальных бонз, губернаторов, ненавидят больше всех. Поэтому говорить о том, что нынешний строй, нынешнюю систему народ поддерживает, нельзя.

Не как в Советском Союзе, конечно…

— Это уж точно. Я вообще не считаю, что у этой власти есть какая–то серьезная основа. Эта власть зиждется на нашей слабости в первую очередь. Она слаба сама по себе и пользуется тем, что мы еще слабее, еще разрозненнее, еще неувереннее, а отчасти еще глупее.

Хотя, казалось бы, глупее "олигофренов", обслуживающих взбесившийся принтер, еще поискать надо.

Перед нашими глазами Украина. После 2004 года там снова происходят серьезные события. Мне жалко терять Украину, ведь оттуда были и Булгаков, и Малевич, и Гоголь. Теряя Украину, мы теряем даже не в экономическом смысле, Бог с ним, а в культурном.

— Это опять же результат нынешней российской политики. Я в свое время, помню, писал о Грузии, с которой была очень похожая ситуация. Я писал, что если Россия — это было еще до войны 2008 года — отдаст Грузии Абхазию и Южную Осетию, то потом она возьмет себе и Абхазию, и Южную Осетию, и Грузию саму в первую очередь! Абсолютно то же самое происходит с Украиной.

Если бы Россия не играла роль пахана при шестерке с в общем–то гордыми, самодостаточными и многочисленными украинцами, то Украина была бы у нас. Я не знаю, как с точки зрения экономики (для меня экономика в данном случае принципиального значения не имеет), но с точки зрения братских человеческих отношений и общего культурного пространства это было бы так, если бы мы ее признали в качестве суверенного и равноправного государства. А поскольку мы продолжаем их шантажировать, как старшие младшего, и давить сверху вниз, то естественная реакция любого организма, обладающего чувством собственного достоинства, является такой: а пошли бы вы на три буквы! И я в этом смысле понимаю украинцев на 100%. Это опять же бездарность, глупость, брутальность современных властей. И я абсолютно уверен, что если бы власть у нас была просвещенной, гуманной, умной и экономически привлекательной — а это все взаимосвязанные вещи, — то и Украина, и Грузия, да даже балтийские страны — все стремились бы в нашу орбиту.

К сожалению, мы демонстрируем нечто прямо противоположное, и на месте этих стран, этих народов я бы вел себя точно таким же образом. Вы нас шантажируете, вы нам делаете козью морду — с нами так нельзя!