Американский президент Барак Обама был переизбран на второй срок. Его реформы во время первого срока уже коснулись самой чувствительной точки – свободы выбора. Как президент смог набрать достаточно голосов, чтобы сохранить свой пост и чему США стоит поучиться у европейцев?
Как Барак Обама смог победить на выборах? Современный философ Жан-Клод Мильне недавно предложил понятие "стабилизирующегося класса": это не старый правящий класс, но все те, кто стремятся к стабильности и преемственности существующего социального, экономического и политического порядка. Это класс тех, кто, даже призывая к изменениям, делает так, чтобы действительно ничего не изменилось. Сегодня успех на выборах в развитых странах достается именно этому классу, пишет The Guardian.
Барак Обама, далекий от того, чтобы быть воспринятым как радикальный трансформатор, является одним из представителей этого класса, именно поэтому он был переизбран на второй срок. Большинство избирателей проголосовали за него потому, что опасаются радикальных изменений, о которых заявляли республиканцы. Но будет ли этого достаточно в долгосрочной перспективе?
В своей книге "Заметки к определению культуры" британский консерватор Томас Элиот отметил, что бывают случаи, когда остается единственный выбор между ересью и неверием, т.е. когда последний шанс сохранить веру живой — это сектантский раскол. Чтобы вырваться из изнурительного кризиса западному обществу, что-то вроде этого и нужно.
Многие американцы были разочарованы президентством Обамы, запомнив, что ядро его "надежды", о которой так часто упоминала пресса, показало: система может выжить только при умеренных изменениях. Должны ли мы после этого списать Обаму со счетов? Неужели он — не что иное, как Джордж Буш с человеческим лицом? Однако есть вещи, которые указывают на то, что он выходит за пределы этого пессимистичного видения.
Хотя реформы здравоохранения Обамы погрязли в огромном количестве компромиссов и практически ничего не значили, огромное значение имели дебаты. Великое мастерство политика — настаивать на своем, в то время как реалист законным способом нарушает основы главной идеологии. Реформы здравоохранения были шагом в этом направлении — как иначе можно объяснить панику и ярость, которую они вызвали в республиканском лагере? Они коснулись самого главного нерва в идеологической основе Америки — свободы выбора.
Реформы здравоохранения Обамы позволили американцам в значительной мере избавиться от сомнительной "свободы" волноваться о том, кто покроет их счета за болезни. Возможность рассматривать здравоохранение как должное, рассчитывать на него, как каждый рассчитывает на воду или электричество (не волнуясь о выборе поставщика) подразумевает, что люди просто получили больше времени и энергии, которые могут потратить на другие вещи.
Урок заключается в том, что свобода выбора станет лишь функцией, если при ее реализации сложная сеть юридических, образовательных, этических, экономических и других условий будет присутствовать как невидимый фон.
Именно поэтому, в противовес идеологии выбора, в качестве примера и модели должны быть приведены такие страны, как Норвегия: несмотря на то, что все основные социальные соглашения и проекты уважаемы обществом, общественная продуктивность и динамика находятся на удивительно высоком уровне, что противоречит общепринятому мнению о том, что такое общество должно быть в застое.
В Европе первый этаж здания считается нулевым, а первым — тот, который выше. В США первый этаж находится там, куда можно зайти прямо с улицы. Это тривиальное различие указывает на глубокий идеологический промежуток: европейцы знают, что, прежде, чем начать отсчет — прежде, чем принимать решения или делать выбор — должны быть традиции, нулевой уровень.
США, земля без надлежащих исторических традиций, предполагают, что можно начинать непосредственно с самоузаконенной свободы — прошлое стерто. США должны учиться принимать это во внимание при своей "свободе выбора".
Обаму часто обвиняют в том, что он разделяет американский народ вместо того, чтобы сплотить его. Если это так, что хорошего можно увидеть в этом? В кризисных ситуациях срочное разделение даже необходимо: на тех, кто хочет продолжить работать в старых условиях и тех, кто понимает и готов к изменениям. Такие разделения, а не компромиссы, являются единственным путем к истинному единству.
Когда Маргарет Тэтчер спросили о ее самом большом успехе, она быстро ответила: "Новая Лейбористская партия". И она была права: ее триумф был в том, что даже ее политические враги приняли основные принципы экономической политики. Истинная победа над врагом происходит тогда, когда он начинает использовать ваш язык, а значит, основы будут формироваться под вашими идеями. Сегодня, когда неолиберальная идеология явно разваливается, единственное решение состоит в том, чтобы повторить жест Тэтчер в противоположном направлении.
"Юродивый" — российская православная версия "святого дурака" — симулирует безумие, чтобы передать сообщение, настолько опасное для власти, что вызвало бы жестокую реакцию, если было бы озвучено. Разве сообщения Дональда Трампа в Twitter после выборов не звучали как бред юродивого?
"Давайте сражаться как ад — и мы остановим эту великую и отвратительную несправедливость! Эти выборы — обман и пародия. Мы не демократия! Мы не можем этого допустить. Мы должны дойти до Вашингтона и остановить эту пародию. В этой стране должна быть революция!"
Хотя Трамп никоим образом не радикальный левый, в его твитах легко различить сомнение относительно "буржуазной формальной демократии", обычно приписываемой оставленному радикалу: поверхностные свободы маскируют власть элит, которые выполняют свои роли через контроль и манипуляцию СМИ. В этом есть доля правды — наша демократия должна быть построена заново. Каждое открытие и даже крохотные трещины, через которые в первый срок Обамы пробивался свет, должны быть использованы, чтобы приблизить нас к этой цели. Наша задача во втором сроке Обамы — поддерживать постоянное давление, чтобы расширить эти трещины.
