Ситуация в экономике ухудшается

Дмитрий Орлов дал интервью Коммерсанту.

В планах банка на 2009 год — существенное увеличение резервов на возможные потери по ссудам (с 4,8% кредитного портфеля на конец 2008 года до 7-7,5% при нормальном развитии событий или даже до 8-9% при реализации пессимистичного сценария). При этом просрочка у банка достаточно низкая. Что вас заставляет делать такие запасы?

Неясно, где выстрелит. С одной стороны, мы считаем, что наш портфель качественный, в достаточной степени обеспечен залогами. С другой стороны, ситуация в экономике ухудшается, и мы можем столкнуться с необходимостью эти залоги реализовывать. Понятно, что это не самый ликвидный товар. Мы, например, в качестве залогов предпочитаем здания (60-70% всех залогов), их начинку, то есть оборудование (еще порядка 20%) и до 20% товаров в обороте, акции берем редко, поскольку не ставим задачу перехватить бизнес у собственников. На реализацию таких залогов нужно время, и мы стараемся подкопить резервов для покрытия временных разрывов в ликвидности. Только за два месяца 2009 года мы создали резервов на сумму около 700 млн рублей.

Вас больше страшит ухудшение платежеспособности заемщиков в рознице или в корпоративном сегменте?

Розница меня пугает меньше, поскольку мы не работали по принципу "купи-продай". У нас основная масса розницы — порядка 50% — ипотека. Там реальный залог, страховка жизни, здоровья, собственности, титула. Жилье принималось в залог по оценочной стоимости, которая процентов на 40 ниже рынка, так что продать его без убытка для банка можно. При всей нищете рынок жилья у нас дефицитен. Тут проблема не продать в принципе, а продать быстро, ведь залог для продажи нужно юридически оформить: сначала судебное решение, потом продажа — возникает временной разрыв. Остальные 50% розницы — потребительское и автокредитование, но там тоже первоначальные взносы по кредитам — 20-30%, то есть кредит выдается на 70-80% стоимости обеспечения, в то время как залог оформляется на всю стоимость. Плюс все застраховано... Хотя, конечно, как направление банковского бизнеса розница в России на грани вымирания. Затраты сделаны и продолжаются, а прибыль не получена. Держать розничные подразделения сейчас очень накладно, поэтому после кризиса очень многим придется развивать это направление с нуля.

То есть основные риски убытков сосредоточены все-таки в корпоративном портфеле?

Не столько убытков, сколько возможных задержек с платежами. Обороты предприятий падают, и начинают появляться проблемы с возвратом кредитов в установленные до кризиса сроки. Зная финансовые планы своих клиентов, мы можем пойти на реструктуризацию, но под эту пролонгацию долгов нужны резервы. Пока уровень реструктурированных ссуд не превышает 3%.

Работа с ритейлерами не является фактором риска?

У нас есть ритейл, но не уровня "Перекрестка", "Седьмого континента" или даже "Пятерочки". В Москве мы не активны, и у них другие кредиторы. Большая сеть требует больших кредитов и, соответственно, большого риска на одного заемщика, который мы не можем себе позволить. Поэтому наши партнеры среди ритейлеров в Подмосковье — небольшие местные торговые сети. Малый и средний бизнес, тот же магазинчик в деревне. Они выживут, поскольку продают не элитный товар, а то, что всегда будет востребовано,— хлеб, масло, соль, спички и т. п. Из крупных сетей мы пытались поработать лишь с аптечной "36,6", но этот проект сейчас закрыт. Вообще, пока особо критичных клиентов нет. Ожидая кризиса, мы еще на 2008 год не ставили задачу сохранения темпов роста кредитного портфеля, хотя до этого демонстрировали динамику 50-60% в год. Закладывая плановые 25% на 2008 год, мы ориентировались на рост бизнеса существующих клиентов, а не на привлечение новых. Исключение составили лишь те клиенты, которых приобретаешь, выходя на новую территорию. Мы, например, Мурманской области давали кредит в прошлом году, под бюджет. Все вернули. Хотя, конечно, в этом году будем работать еще более внимательно и аккуратно, в том числе и с ритейлерами.

Сколько еще вы можете наращивать резервы без ущерба для достаточности капитала банка?

С учетом субординированного кредита на 50 млрд рублей, полученного в августе от голландцев, капитал банка составляет 20 млрд рублей, это позволяет иметь порядка 150 млрд рублей кредитного портфеля при наших текущих 100 млрд рублей. Пока рост резервов не съедает капитал, получаемой прибыли хватает как на увеличение резервов, так и на докапитализацию. В январе 2009 года мы получили порядка 500 млн рублей прибыли. Из них 300 млн пустили в резервы, остальное — в капитал. Он продолжает расти, но медленнее. Проблема резервов станет острой тогда, когда прибыли на их увеличение хватать не будет. В плане 2009 года закладывали около 5 млрд рублей операционной прибыли, из них 3 млрд рублей уйдет в резервы.

Банк экономит на чем-нибудь: какие расходные статьи подверглись наибольшему сокращению?

Мы плотно прошлись по всем расходным частям. Сократили расходы на рекламу. Ну какая сейчас реклама розницы? При таких ставках какой нормальный человек придет кредит брать? Это один момент. Другой — раньше каждый год мы устанавливали около 100 новых банкоматов, в 2008 году поставили меньше — 30-40, вот еще экономия на затратах. Затраты на хозяйственные расходы, фонд оплаты труда бешеные. Чтобы сократить, снизим темпы развития сети. Раньше открывали по 20 допофисов в год, в этом году откроем 1-2. А каждый допофис стоит минимум 10-15 млн рублей.

А сокращения были?

У нас все привязано к показателям. В доходных показателях заложены расходы на оплату труда. Если доходная часть сокращается, чтобы уложиться в план, филиалы могут сократить человека или снизить ему зарплату — это их право решать. Я знаю филиалы, где зарплата уменьшалась, и для людей это было лучше сокращения.

Кроме пакета акций банка с долей чуть более 30%, которым, согласно информации на сайте банка, владеете вы лично, нет ли у вас дополнительного косвенного участия?

Нет. Конечно, есть люди, владеющие акциями банка, которых я хорошо знаю, уверен в них и которые, если что, будут действовать, как я. Таким образом, контроль над банком у меня есть.

Вы видите проявление признаков готовящегося передела российского банковского рынка?

Я не готов сказать, кто сейчас наращивает мышцы, видимо, тот, у кого есть на это свободные деньги, например, от другого бизнеса. Тот же Прохоров купил банк, может, он. Сейчас есть, кому выдавать кредиты. Допустим, есть у меня хороший клиент, который растет и развивается, и ему уже нужен кредит не на 100 млн в год, а на 150 млн, а я ему не могу такой кредит дать. Вот тогда и сможет более сильный игрок у нас запросто хлеб забрать. Или есть здоровые клиенты проблемных банков, которые посыпались, с ними же должен кто-то работать. За год теоретически можно хорошо вырасти — с 10 млрд баланса до 50 млрд.

Преследовало ли какую-либо практическую цель приглашение в совет директоров банка людей культуры, например, Никиты Михалкова? Что он привнес в бизнес банка?

Он мой личный друг, бизнесмен и общественный деятель, публичное лицо. Не всегда же в совет директоров входят одни банкиры... Что привнес? Нейтральное видение, свежий взгляд человека, который имеет большое информационное поле.