Джозеф Штиглиц: "Переписывая новейшую историю российской экономики"

<BR><BR>Десять лет назад в этом месяце российский парламент пытался объявить импичмент тогдашнему президенту страны Борису Ельцину, что послужило толчком периоду нестабильности и борьбы, которая закончилась семь месяцев спустя, после того как президент Борис Ельцин отдал приказ танкам открыть огонь по Думе.<BR><BR>Победа Ельцина обозначила силы, которые управляли Россией и определяли экономическую политику страны. Однако были ли предприняты правильные экономические меры?<BR>Казалось, что переход от коммунизма к капитализму после 1991 года принесет России невиданное процветание. Но этого не произошло. К моменту августовского кризиса 1998 года производство в стране сократилось почти вдвое, а уровень бедности вырос с 2% до 40% населения.<BR>С тех пор достижения России весьма значительны, однако ее ВВП остается на 30% ниже показателей 1990 года. Переход, длящийся два десятилетия, в течение которых бедность и неравенство стремительно выросли, в то время как отдельные граждане сказочно разбогатели, нельзя назвать победой капитализма или демократии. Более того, долгосрочные прогнозы неутешительны: как сохранить темпы роста, если инвестиции не превышают 10% от уровня 1990 года, даже если эти инвестиции лучше распределены?<BR>Неолибералы -- приверженцы МВФ сейчас пытаются объявить о запоздалой победе. По их мнению, период спада до 1998 года отражал замедлившийся процесс реформ, рублевый кризис наконец подтолкнул власти к действию, а выздоровление экономики наметилось после того, как правительство предприняло радикальные реформы.<BR>Однако реальное объяснение намного проще и заключается в следующем. До 1998 года рубль был переоценен, что делало невозможным конкуренцию российских производителей с импортом. МВФ не хотел допустить девальвации в России и давал ей миллиарды долларов для поддержания завышенного валютного курса. МВФ и Американское Казначейство опасались, что любые изменения вновь запустят волну инфляции, потому что на тот момент практически отсутствовали избыточные производственные мощности.<BR>Данное признание свидетельствует, что эти официальные лица ясно осознавали, что их политика лишь за несколько лет разрушила почти половину российской экономической мощности. Таких разрушений не нанесли даже нацисты. Они не обращали внимания на микроэкономические данные, которые свидетельствовали, что в стране в наличии были избыточные производственные мощности, так же как игнорировали аналитические отчеты Всемирного Банка, которые указывали на то, что новые кредиты МВФ не восстановят рост экономики, но лишь приведут страну к долговому болоту.<BR>Результат было легко предсказать: дефолт 1998 года не помог восстановить экономику, но инфляция принесла позитивные результаты. Оказалось, что существовали огромные избыточные производственные мощности, даже в разгар финансового кризиса началось вытеснение импорта. В год девальвации импорт упал почти на 50%, так как потребители были вынуждены покупать продукты, одежду и другие товары российского производства.<BR>Позднее высокие мировые цены на нефть послужили новым толчком для роста экономики, они позволили создать фонды для инвестиций и развития. Получаемые доходы служили в роли фондов развития.<BR>Реформистский парламент, избранный в декабре 1999 года, в тандеме с администрацией президента Путина снизил налоги, восстановил юридическую систему, разрешил право частной собственности на землю и принял новые законы о банковской деятельности. Это -- позитивные реформы, но они не объясняют послекризисный рост экономики, который начался до того, как данные меры были приняты. Действительно, даже в разгар дефолта и девальвации и несмотря на то, что эффект девальвации сказывается спустя 12-18 месяцев, к концу 1999 году экономика России росла на 5,4% ежегодно.<BR>В долгосрочном плане нам следует обращать внимание не только на рост экономики, но и на то, какое общество создается в результате реформ. Российские так называемые реформаторы не обращали внимания на огромную концентрацию капитала в 90-е годы, пока такой капитал давал рост экономики.<BR>Однако существует другой взгляд на рыночную экономику, основанный на равноправии, который использует силу рынка для того, чтобы создать благосостояние не только для избранных, но и для всего общества. Неудивительно, что трансформация российской экономики не достигла этого. Такая цель входила в миссию реформаторов. Парадокс заключался в том, что их взгляд на экономику был столь высокопарным и идеологизированным, что они не справились даже с узкой задачей вызвать экономический рост. Откровенная стагнация экономики -- это единственное их достижение.<BR>Никакая перепись истории не изменит этого факта".<BR><BR><BR><B>Джозеф Е. Штиглиц -- профессор экономики и финансов Колумбийского Университета</B>