В Измайловском саду распиливают женщин

<BR><BR>Именно такому мастеру, легко разбивающему сердца и виртуозно разрывающему любовные узы, посвятил свою пьесу Жан Кокто. Друг Пабло Пикассо и Сергея Дягилева, Эрика Сати и Леонида Мясина, Брониславы Нижинской и Жана Марэ, писатель, художник, кинорежиссер -- трудно найти в культуре Франции XX века более ренессансную фигуру. И более противоречивую. Поскольку в его творчестве сошлись рафинированное эстетство и то, что принято называть "бульваром". Сейчас его причислили бы к постмодернистам, а в 1920-х годах он считался ниспровергателем традиций сразу по нескольким направлениям -- от поэзии до балета. А за долгие годы своей жизни в искусстве Кокто познал не только все тайны творчества, но и как свои пять пальцев изучил французскую богему.<BR>Результатами наблюдений за этими "священными чудовищами" он и поделился с публикой в одноименной пьесе. Написанная еще перед второй мировой войной, она обошла многие сцены.<BR>В одних театрах "Священных чудовищ" ставят как мелодраму, в других -- как комедию. Любовный треугольник, лежащий в основе сюжета, поддается и той, и другой трактовке. Однако Семен Спивак, поставивший пьесу в Молодежном театре, нашел третий путь. И действительно, адюльтер -- это слишком банально и для драматурга, и для режиссера. Замечательную фразу Кокто вынес Спивак в эпиграф своей постановки: "Читать самого себя -- вот чего хочет читатель... Мы все -- больные и умеем читать только те книги, которые рассказывают нам о наших болезнях".<BR><BR><B>Два сапога пара</B><BR>Главные герои "Священных чудовищ" -- звездная супружеская пара. Эстер -- примадонна одного из парижских бульварных театров, ее муж Флоран -- ведущий артист "Комеди Франсез". Их связывает не только многолетнее супружество, но и эгоизм, неотъемлемый от профессии и образа жизни. Это о них придуман когда-то анекдот: "Что это мы все обо мне да обо мне? Поговорим о вас. Как я вам понравился в последнем спектакле?" Каждый день, встречаясь после вечернего представления, они могут думать и говорить только о ролях, аплодисментах, цветах и костюмах.<BR>В Молодежном театре эти роли играют, можно сказать, корифеи труппы. Алла Одинг -- одна из первых красавиц петербургской сцены и Анатолий Петров, хоть и работающий ныне в БДТ, но оставшийся и по эту сторону Фонтанки чем-то вроде alter ego -- второго "я" Семена Спивака. Пара действительно хороша. И мир театра им знаком не понаслышке. Сами они звездной болезни не подвержены, но на коллег насмотрелись предостаточно. Оттого-то их герои -- лицедеи и на сцене, и в жизни. Натурально лгут, натурально говорят правду, натурально изменяют и столь же натурально пресыщаются. Иногда чуть-чуть перебирают по части искренности. Но как без этого, если ты -- большой артист?! Короче, Эстер и Флоран -- идеальная пара. И не понять это может только дебютантка, вообразившая себя разлучницей и светской львицей. Лиан в исполнении Дарьи Лесниковой -- настоящая маленькая парижанка, красоту ей заменяют уверенность в себе, молодость и стильность. Легко и беззаботно приручает она, как ей кажется, и мужа, и жену. Тем временем делает карьеру, раздает интервью и готовится к покорению Голливуда. Не подозревая, что часы ее триумфа сочтены. Разлучить Эстер и Флорана удалось лишь ненадолго. Они, словно сиамские близнецы, задыхаются и чахнут друг без друга. Молоденькая "старлетка" -- всего лишь эпизод в их романе длиною в жизнь.<BR><BR><B>Смертельный номер</B><BR>Публика внимает истории, затаив дыхание. Куда там бразильским фильмам! Одно дело, если просто Марию бросает просто Педро, другое -- когда познаешь тайны закулисных интриг. Но режиссер не ищет легкого успеха. Он выбрал для спектакля антураж цирка-шапито, где параллельно с треугольником Эстер -- Лиан -- Флоран выстраивает другую геометрическую фигуру, состоящую из двух цирковых гимнасток и клоуна. Прелестные девицы, соревнуясь, крутят сверкающие кольца, а клоун посылает поцелуи то блондинке, то брюнетке. Успевая при этом командовать публикой, в нужных местах бросая ремарку: "Аплодисменты!"<BR>Зрители с удовольствием подчиняются. Особенно старается постоянная публика, которой не внове любовь артистов к овациям. Еще в "Мещанине во дворянстве", спектакле "золотого" спиваковского периода, у зрителей требовали -- "ап-ло-дис-мен-тов!". Прошли годы, но актерская природа не изменилась. Комедиантов по-прежнему хлебом не корми -- дай насладиться музыкой аплодисментов. Они действуют на актеров, как шампанское. Кружат головы, разогревают кровь. Зачем же отказывать им в этой маленькой слабости? Тем более что аплодировать есть чему. Клоун с помощниками показывают фокусы. В том числе знаменитый трюк с распиливанием ассистентки. Номер исполняется по всем канонам циркового искусства, без обмана. Блондинка распилена пополам. Из одного ящика торчат стройные ножки в белых чулочках и туфельках, из другого -- кудрявая голова с растерянно хлопающими глазками. На самом деле цирковые антре нужны режиссеру лишь для того, чтобы охладить романтический пафос истории. Не думайте, что вы небожители, властители дум, парящие над влюбленной в вас толпой, как бы говорит он героям. Вы такие же комедианты, как эти циркачи.<BR>И если трюк с распиливанием вызывает смех в зале, не ожидавшем от театра такой прыти, то сцена соединения фрагментов тела заставляет публику притихнуть. Мы уже понимаем, как режиссер обошелся с нашими чувствами, как он играет на наших нервах, но поделать ничего не можем. Параллель с возвращением домой Эстер сильно действует на зрительское воображение. Многим ведь приходилось хоть раз в жизни в той или иной форме тем же переболеть. И каждый раз, как и во время спектакля, казалось, что жизнь разбита и половинки ее не склеить... Звучат цирковые фанфары. Сиамские близнецы воссоединяются. Вздох облегчения. Аплодисменты. Хэппи энд.