Надувные лодки разбиваются о берега быта

<BR><BR>Надувная лодка — нечто среднее между автоматической коробкой передач и кругосветным плаванием. Ежегодно Петербург надувает лодочных потребителей примерно на $4–5 млн. <br>Россия постепенно спускается с суши на воду — вылезает из автомобиля и усаживается на плавательные средства. Надувная лодка как раз и является одним из участников этого необратимого процесса. При этом, что самое главное, надувная лодка, вернее, как уточнят спецы, лодка с надувными бортами не мешает надувать щеки (кожаные кресла, скорость под 100 км/ч, ревущий мотор и прочие причиндалы). Вероятно, поэтому нигде надувные лодки не пользуются такой всенародной любовью, как в России. <BR><B><br>Сплошное надувательство</B><br>Петербург по праву является одним из главных центров российского надувательства. Помимо Северной столицы в тройку лидеров входит Уфа и Ярославль. Ежегодно Петербург «надувает» около 4–5 тыс. лодок.<br>Зачастую речь идет не об обычных резиновых «рыболовных кораблях», а о больших жестких лодках с надувными бортами, чья средняя стоимость варьируется от $7 тыс. до $15 тыс. Основная часть петербургского рынка — около 80–90% — приходится на фирму «Мнев и К», в то время как импортным лодкам остается лишь примерно 2%. Кроме «Мнев и К» в Петербурге работает около пяти фирм, регулярно наводняющих город лодками. Впрочем, только небольшая часть этой надувной флотилии прибивается к местным берегам: отсутствие стоянок вдоль Невы существенно влияет на лодочный рынок.<br> Большинство лодок уплывает прежде всего в Москву, на Кубань (для Черного моря, которое уже довольно «обветшало»), в Сибирь и на Байкал. В начале 1990–х лодки преимущественно продавали за границу — пока не стала отечественная химическая промышленность и кораблестроители не начали закупать стеклопластик и прочие материалы в Финляндии. До этого наши лодки были в 2–3 раза дешевле западных. <BR><B><br>Старый лодочник</B><br>За время лодочной карьеры генеральный директор ООО «ТСП Центр–АТ» Виктор Агарков сменил семь надувных судов. При этом все лодки он сконструировал сам. Первую свою модель Виктор Агарков построил в 14 лет. С шестой он стал чемпионом Вооруженных Сил СССР. На последней, седьмой, совсем недавно установил рекорд скорости прохождения круга (87,5 км/ч) на Международной гонке на надувных лодках с подвесными моторами «24 часа Санкт–Петербурга». А вот вторую лодку пришлось сжечь: водомоторники беспощадны к своим неудачным объектам. <br>Впрочем, 15 лет назад Виктор Агарков забросил свою лодочную карьеру. Окружающим долго казалось, что он поглощен автоматическими коробками передач. На самом деле это была только видимость: Агарков все время думал о лодке и даже подспудно подбирал в свою компанию одних водомоторников. «В моей фирме 80% всех сотрудников составляют водомоторники, — приводит статистические данные Виктор Агарков. — Выяснилось, что в сфере ремонта автоматических коробок передач фирма лучше держится на плаву, когда в ней работают водомоторники со своими конструктивными задатками». <br>Просчитав конъюнктуру рынка, Виктор Агарков решил обогнать техническую мысль с помощью собственноручно сочиненной лодки: «Мы конструировали ее 3 месяца, строили около полугода. Итого 9 месяцев — как и положено. Правда, рождалась она в мучениях: в процессе работы два проекта пришлось выбросить в мусорную корзину».<br> Примерно те же 9 месяцев лодка оставалась безымянной. Лишь за 2 дня до соревнований, вставив фары, конструкторы поняли, что это «Кобра» и ничего, кроме «Кобры». Впрочем, гонщики рисковали: «24 часа» были первым испытанием лодки. <br>В результате шесть из 24 соревновательных часов они потратили на поиски неисправностей в двигателе. «Всегда, когда начинаешь строить новую модель, недоверие к себе возникает прежде всего из–за недоверия к воде. Вода — очень непредсказуемая вещь. Например, в июле, когда она цветет, двигатель работает совсем по–иному. Кроме того, вода везде разная: на Ладоге очень быстро появляются волны, на Финском заливе — специфическая длинная волна, а Нева — самая агрессивная река: большое течение и ветер, почти всегда против течения, быстрая смена уровня воды, жесткость», — описывает Виктор Агарков.<BR><B><br>Идеальный работник</B><br>Несмотря на тяготы и лишения надувного образа жизни, большинству лодочников удается справляться с различными подводными течениями. Еще в 1970–е годы француз Ален Бамбард пересек на надувной лодке Атлантический океан. И не просто пересек, а на веслах и без воды. Необходимую для поддержания жизни жидкость он добывал, вылавливая рыбу и выжимая ее до нитки. Но на кругосветное путешествие француза в прямом смысле этого слова не хватило бы: через 2 месяца, когда Бамбард вернулся в Европу, от 110 кг «стартового веса» осталось 60 кг. Между прочим, приблизительно столько же весит Владимир Сомов, сотрудник компании «Мнев и К», который сейчас готовится к кругосветному путешествию на надувной лодке, для чего ему придется оставить работу на целый год. <br>В остальном Владимир Сомов — образец идеального работника. «Как–то он не ел целый месяц и работал при этом по 10 часов в сутки. Так он готовит свой организм к путешествию, — объясняет генеральный директор «Мнев и К» Николай Мнев. — Кроме того, я заставляю его учить английский язык». <br>Отсутствие языка, видимо, и стало главной причиной неудачи прошлогоднего эксперимента, когда Владимир Сомов уже пытался объехать весь свет на лодке. Через Финский залив он выгреб в Балтийское море, где и разбил лодку о берега Польши. Там у него вымыло все документы и деньги. Правда, в Польше же ему помогли залатать лодку и выдали новый паспорт. «Впав» в Атлантический океан, он намеревался достичь и Америки, но, к сожалению, мореплаватель потерпел здесь еще одно лодкокрушение. <br>Разбившись уже о норвежские берега, он был тут же депортирован. «Дело в том, что наше консульство, в которое обратились норвежцы, не знало о его путешествии. Статус путешествия вообще получить очень трудно — нужно пройти очень много официальных инстанций, и никто не хочется брать на себя ответственность», — объясняет Николай Мнев.<br>